На крутом перевале - [97]

— Может, у вас наверху получше? — спросил Нетя.

— Ад! Вот-вот хлынет.

— Страшновато?

— Нет. Ориентироваться будет трудно.

— Держи связь со мной! — приказал капитан Нетя. Он и теперь не сомневался в Стойкицэ.

Стойкицэ подозвал капрала Иордаке Петре, который был родом из этих мест, спросил, стараясь скрыть тревогу:

— Как здесь лес?

— Джунгли, не иначе! До нас никто еще не проходил…

Стойкицэ вызвал по рации «Светлячка»:

— Тропинку отметили?

— Отметили: стрелами, а кое-где ветками.

Стойкицэ еще раз высветил карту, компас, поднял людей. Начали спуск. Пространство между Бухалницей и высотой 1802 было заполнено лесом. Продвигались с трудом, как будто на плечи давили тишина да черные, набухшие тучи.

Когда достигли опушки леса, Стойкицэ пропустил вперед капрала Иордаке, а сам встал в цепь. Они вступили в лес, словно в окаменевшую вечность. Нервы у всех были напряжены. Солдаты шагали тяжело, чтобы чувствовать землю под ногами.

Время от времени Стойкицэ останавливался и ждал, пока кто-нибудь не натыкался на идущего впереди. Если бойцы сильно отставали, он поворачивал назад луч фонарика, поторапливая их. Он шел вперед как одержимый, почти вслепую, все больше углубляясь в чащу.

Даже если бы не эти проклятые тучи, лес и провал между горами все равно были бы погружены во тьму: вековые ветвистые ели плотно сцепились вверху, а горы отбрасывали густую тень. Но сейчас было особенно жутко. И затаившийся лес, и сгрудившиеся горы, и навалившиеся на верхушки деревьев тучи ждали лишь первой молнии, чтобы обрушиться на людей всей своей стихийной силой. «Может, прорвемся? Может, удастся спрятаться от дождя?» — с тоской думал Стойкицэ. Но случилось иначе.

3

Прошло около часа с тех пор, как взвод Стойкицэ вступил в лес. Люди свыклись с этим продвижением почти вслепую. И вдруг ели дрогнули под порывами ветра, зашумели, начали размахивать в темноте своими могучими лапами. Лес сбросил с себя оцепенение и заворчал, как живое существо. Шум и треск нарастал, все вокруг закипело. Порывы ветра неслись с гор, сталкивались над лесом и устремлялись вихрями к небу. Лес гудел, и гудение это шло с гор, которые как будто готовились обрушиться на людей. Темнота стала непроницаемой.

Стойкицэ остановил цепь. И как раз в этот момент в непроглядной бездне над ними хлестнул по небу тонкий огненный бич. Ломаная, ослепительно белая молния развернулась веером к земле. Горы застонали под ударами грома. После вспышки все вокруг опять погрузилось словно на дно бездны.

— Буря, товарищ лейтенант! — проговорил стоявший рядом Йордане.

Однажды, когда Стойкицэ был курсантом военного училища, буря застала их взвод в горах. Но тогда она началась обыденно, постепенно нарастая. Командир успел укрыть взвод, и они переждали, пока буря стихла и сверху перестало хлестать как из ведра.

Но сейчас все по-другому: они не могли ждать, на рассвете надо быть на высоте 1802. Он поднял взвод, и они двинулись вперед. Не страх, но долг заставил его выступить наперекор стихии. Задание должно быть выполнено при любых обстоятельствах. И все же именно в этот момент он и совершил ошибку. Его отвага была слепой, словно он с закрытыми глазами бросился в воду. И думал он не о себе, не о людях, а только о том, чтобы как можно скорее преодолеть этот лес.

Природа как будто задалась целью сломить их. Молнии ткали над лесом ослепительную огненную сеть. Раскаты грома потрясали землю и гулко прокатывались по горам. Первые капли дождя ударили косо, как очередь дроби.

Иордаке остановился, пытаясь определить, откуда бьет дождь, но он хлестал со всех сторон, закручиваемый порывами ветра. Солдаты, взявшись за руки, продолжали идти вперед. Вдруг все небо от края до края прорезала прямая молния, в котловину по склонам обрушились потоки воды.

Так, наверное, было в первобытном лесу: сверкали молнии, с неба низвергались потоки воды, грохотал гром, многократно повторяемый эхом, огромные слепящие стрелы ударяли в землю.

Бойцы замедлили шаг. Металлический блеск, то ослепительно белый, то красноватый, парализовал волю, в душу прокрадывался страх. Вдруг что-то полыхнуло. Когда Стойкицэ опустил руки от глаз, верхушка ели в нескольких десятков шагов от них горела как гигантский факел. В середине пламя было красным, прозрачным, по краям — желтоватым от пара. Горы до самого перевала стонали, словно терзаемые разбушевавшимися духами.

— Надо спускаться, товарищ лейтенант, — первым пришел в себя Иордаке.

Они начали спускаться, держась, как и раньше, за руки. Остановились в глубоком овраге. Под ногами хлюпала вода. Люди с присвистом глотали воздух. Все промокли до нитки, а дождь хлестал, и даже ветер не мог отогнать туч. В овраге они были защищены от молний, но вскоре по дну оврага уже мчался поток, неся вниз обломки деревьев, камни.

— Наверх! — закричал Стойкицэ.

Он начал карабкаться по корням, увлекая за собой солдат. Тонкий, смешанный с листьями слой земли, покрывавший скалу, превратился в грязь — ботинки скользили. Взбирались цепочкой, поэтому никто не падал. Скорее! Скорее! Увести взвод из оврага, а то затопит. Стойкицэ не успел подумать об осторожности; одно неловкое движение — он поскользнулся и кубарем скатился вниз. В падении подвернул стопу. Поднялся, попытался наступить на ногу и снова упал.