На крутом перевале - [76]

Но он пробыл в госпиталях и санаториях почти год. Ей было очень тяжело одной, но она не говорила ему об этом, когда ей удавалось вместе с дочкой навестить его.

В селе открыли наконец новую школу, и Сабина получила возможность работать учительницей. Вернувшись из госпиталя, Пауль нашел ее во дворе школы, окруженную детьми. Сабина держала за руку Валентину, которая уже начала ходить. Увидев его, Сабина замерла от неожиданности. Пауль был по-прежнему тонкий, стройный, шел к ней своей прежней упругой походкой. В его глазах светилась нежность, которой раньше она не замечала. Он обнял ее, потом взял на руки дочку, поцеловал в голубые, как и у него, глаза. Говорили мало, как всегда бывает в первые минуты после долгой разлуки, но она сразу почувствовала в нем озабоченность, которую он пока пытался скрыть.

Она с тревогой ждала вечера. И не ошиблась: оказалось, он выписался из госпиталя с медицинским заключением о необходимости перевода на другое место службы. После отпуска они могли переехать в город. Но я на этот раз он предоставил ей право решать, как пойдет их дальнейшая жизнь. Сабина заволновалась: каким бы успешным ни было лечение, здоровье его подорвано, болезнь может опять обостриться.

— Нет, — заверил он ее. — Теперь у нас новые здания и новые установки.

Конечно, она хотела бы быть уверенной, что он в безопасности. Но сможет ли он жить в другом месте? Его сердце навсегда останется здесь, ведь он отдал этому «лесу» свою молодость.

В сомнениях и терзаниях прошел отпуск. Они не навязывали друг другу какого-либо решения. Сабина-то знала, что он ждет от нее одного слова: «Остаемся!» А если придется заплатить за счастье его здоровьем? И потом, может, это единственная возможность изменить свою жизнь?

— Я здоров! Поверь, я совершенно здоров! — повторял он.

Сабина наконец решила: он должен остаться здесь, значит, и они должны остаться. Это было новым пониманием, новым выражением ее любви. Ее решение определило их судьбу. Пауль неловко в порыве признательности уткнулся в ее колени, потом целовал ее глаза, не в силах скрыть своей радости:

— Сабина, я этого никогда не забуду!..

Жизнь в «лесу» изменилась. Поднялись новые здания, появилась новая техника. Пауль готовился работать с этой техникой. Он стал командиром новой батареи. Наладилась их собственная жизнь, которой теперь можно было позавидовать. Многие трудности остались позади. Прошло несколько лет. Паулю присвоили звание подполковника и назначили командиром всей части.

«Вот как сложилась жизнь, — раздумывала Сабина. — Отказались ли мы, хотя бы частично, от своей мечты? Нет. Напротив, оставшись здесь, мы добились ее осуществления. Может, незаметно свыклись с серостью, ограниченностью жизни, без широких горизонтов и высокого полета; может, рутина проникла в наши мысли и стремления, в повседневную жизнь? Нет. Именно здесь мы сохранили свою любовь. Может, речь идет только о более глубоком понимании долга по отношению друг к другу? Нет. Если бы пришлось начать жизнь сначала и я бы заранее знала, какие трудности нас ожидают, все равно бы выбрала этот путь, все равно проделала бы его на повозке с единственным чемоданчиком в руках»…

— Прибыли, — снова вырвал ее из плена раздумий шофер. — Где остановиться?

— Сейчас налево, вон там, у дома на опушке.

Справа осталось село с новыми домами, освещенными улицами. Машина свернула к лесу и через несколько минут, скрипнув тормозами, остановилась. Сабина дошла до угла своего дома и вдруг замерла, всматриваясь в темнеющий рядом лес. Ее опять охватило беспокойство. Она торопливо поднялась по лестнице. Сердце ее стучало, подгоняемое неизвестностью… Что там могло случиться?

На столе полыхали розы, принесенные утром Паулем. Рядом лежала развернутая телеграмма от Валентины. В холодильнике дожидалась бутылка шампанского. Она набрала номер, но вместо Пауля ей ответил дежурный офицер:

— Товарищ подполковник просил передать, что он сам вам позвонит.

Что ж, придется ждать, и даже неизвестно сколько. Она переоделась, зажгла лампу и легла на диван. Она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к шагам на лестнице.

3

С тех пор как он стал командиром части, это была третья серьезная тревога. Первую объявили в полдень в воскресенье, когда над горами появилась неопознанная цель. Цель находилась в радиусе действия соседей, и ему надо было быть готовым к тому, что направление ее движения может измениться. Второй раз под утро со стороны моря появилась группа целей, которые, однако, через некоторое время повернули обратно. И вот снова тревога.

По дороге из города он то и дело высовывался из машины, всматриваясь в темное небо и прислушиваясь к ночной тишине, нарушаемой жужжанием мотора машины. Весь день небо было безоблачным, почти прозрачным, а сейчас затягивалось рваными тучами, и только на юге поблескивало несколько звезд. Темные облака были подсвечены огнями города. Время от времени проступали в темноте островки света — неравномерно разбросанные по равнине села.

— Если можно, прибавьте скорость! — попросил она шофера.

Они неслись посредине шоссе с зажженными фарами, издали подавая сигналы одиночным встречным машинам. Путь до городка проделали быстрее, чем обычно. Окна в казармах были освещены, значит, весь гарнизон уже на ногах. Въехав на лесную аллею, шофер оставил включенными только подфарники. У ворот на несколько секунд их задержал часовой, чтобы проверить, кто следует в машине. Миновав казармы, они проехали прямо к стартовым площадкам, на которых уже действовали расчеты. У пункта управления Морару на ходу выскочил из машины.