На крутом переломе - [25]
— Я вам поясню, — услужливо предложил старший, которого звали Петр Васильевич.
— Ничего, пока сам посмотрю, — ответил Бурапов, и продолжил: — Трое пострадавших. Шестеро свидетелей с их стороны. Один виновный, тот самый, который их побил, мастер спорта! Надо же, какие люди к вам попадают. — И тут, прочитав фамилию мастера спорта, Бурапов поднял глаза на директора завода: — Тимофей Александрович, да ведь это же ваш сын — Борис Тимофеевич Никаноров.
— Очень жаль, но это так. Поэтому мы вас и попросили приехать сюда, Семен Антонович, — ответил Никаноров, — чтоб объективно разобраться по существу этой драки.
Поочередно прочитав наспех состряпанный протокол допроса, потом выслушав Любу Кудрину и Александра Журкина, оба, Бурапов и Никаноров, поняли, что все обстоит иначе, чем представил им положение дел ответственный дежурный Петр Васильевич. Он попросту пошел на поводу у своей знакомой.
— Ну, дорогие мои, вы не того забрали! Где Борис Никаноров? — резко повысив голос, спросил Бурапов старшего.
— Его уже отправили в отделение милиции. Теперь его не выпустят до утра.
— Мы вас накажем! За дискредитацию ДНД. Неужели вам было трудно в партком позвонить, или связаться с директором завода? — возмущался Бурапов. — Такая безответственность!
— Но ведь шесть человек свидетелей? — пытался защититься Петр Васильевич.
— Какие это свидетели — это соучастники! — воскликнул Журкин. — Они хотя и девушки, но даже не сделали попытки остановить своих распоясавшихся дружков. Видите, что эти дружки со мной сделали? Время прошло — теперь все синяки наружу выступили. А я ведь на работе находился! И мне не поверили. Этого я так не оставлю. Напишу, как было, все! Без прикрас. Без утайки.
— Это, конечно, ваше право. Но мы со своей стороны строго накажем товарищей, не дожидаясь вашей статьи, — сказал Бурапов, посмотрел на Никанорова и спросил: — А что мы сейчас предпримем? В милиции, без указания начальника, никто Бориса не отпустит. Придется, видимо, ждать утра.
Никаноров молча согласился, думая, что выше головы не прыгнешь.
Стали расходиться.
Около двенадцати часов ночи позвонил тренер Бориса. Никаноров подробно рассказал ему все, что теперь самому было известно не понаслышке, и попросил срочно вмешаться в эту историю.
Всю ночь Никаноров ворочался с боку на бок, то ему было душно, то холодно, то укрывался одеялом, то сбрасывал его, а в четыре утра он уже лежал с открытыми глазами.
Борис появился дома на третий день.
Глава VII
Однажды, это было в марте, Кудрин приехал в сад, чтобы протопить дачу, привезти на санках из незамерзающего родника воды для чая и покататься на лыжах. Весна еще только-только начала обозначаться: ближе к полудню набирало силу солнце и сосульки, появившиеся с южной стороны дома, тихо плавились и с треском падали, а к вечеру снова холодало, отчаянно хрустел снег под ногами, но все равно пахло весной.
Кудрин вышел из дома, где он растапливал печку, чтобы высыпать золу в бочку и тут его окликнул сторож:
— Роман Андреич! Привет! Покалякай со мной минутку. — В неизменной кроличьей шапке, на широких лесных лыжах, он остановился возле калитки и закурил.
Кудрин знал, что сторож захотел, как всегда, поделиться с ним какими-то новостями. Высыпав золу, неповоротливо подошел, крепко пожал руку.
— Как жив-здоров, Петр Иваныч?
— Ничего, ноги еще носят. А ты, Роман Андреич, ничего не заметил?
— Где?
— В доме?
— Нет. Как было, так все на своих местах и осталось.
— А наверху?
— Наверху не был. Там холодно. Надо посмотреть. А что? В чем дело? — поинтересовался Кудрин.
Сторож сплюнул табачинки, попавшиеся на язык, потом затянулся с наслаждением, неторопливо, словно не курил давным-давно, выпустил, рассеивая, струю дыма и, показывая на соседнюю дачу, сказал:
— Вчера двое, мужчина и женщина, брали у них лестницу.
— Ну и что?
— А то! К вашему крыльцу ставили и наверх по ней к вам, — выделив последнее слово, пояснял сторож. — Я их увидал, да поздно. Когда они уже слезали. Я на том порядке был. Пока подошел — их и след простыл. Но они меня заметили. С испугу лестницу прямо на дороге бросили.
— А я иду, — начал делиться Кудрин своим впечатлением, — гляжу: лестница. Кто ее, думаю, на дорогу бросил. Может, опять кто по дачам шастал? Открыл дверь. Все как положено. Внизу у меня, в комнате, на кухне, в сенях — как неделю назад: ничего не тронуто. Даже полбутылки водки.
— Им не до водки! — сторож усмехнулся. — А что поделаешь? Природа — она такая. Свое возьмет. Скажу больше: они каждую среду приезжают. Ну я и подумал: может, сын твой с какой-то девахой? А, может, и дочь? Она у тебя девка ой видная! Точно не знаю, кто. Издали видел, а вблизи не пришлось. И все же, по-моему, кто-то из твоих. А ты попробуй, нагрянь в среду. Сам. С утра. Наверняка выследишь.
— Долго не просидишь. Выслеживать-то. Топить надо.
— Эка задача: топить! Дров у тебя вон сколько! Протопишь. Не впервой, — уговаривал сторож. — Могу и я. Но мне-то оно пошто? Они не воруют.
— Придется самому, — согласился Кудрин. И направился в дом, чтобы внимательно все осмотреть и выяснить, что же внизу пропало. И тут мысли его заработали. «Среда. Андрей в школе. А Люба? У нее в среду творческий день. Ага», — обнаружив пропажу, обрадовался Кудрин. Взяли электрокамин и два одеяла. Он быстро поднялся в мансарду — электрокамин и оба одеяла были там. Топить надо накануне. Иначе, выслеживая, дуба дашь сам. Топить будем вечером. Неужели Люба? Андрей, хотя и лось вымахал немалый, но до этого не додумается. Это, наверняка, Люба. Вот тебе и видная. Вот и артистка. Ее замуж надо выдавать. И как можно скорее. И шума большого не поднимать. Даже сторожу не говорить ничего, если она. И жене, чтоб не расстраивать. А может, ей сказать? И вообще. Как все это неприятно! Сидеть выслеживать? Сына или дочь. Не все ли равно кого? Мерзко. А что делать? Ведь и оставлять все, как идет у них по средам, тоже нельзя? К чему это приведет? Чем кончится? И кончится ли? Что-то предпринимать надо. Потребовать, чтоб женились,
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Двадцать лет Дэниэл пытается преодолеть последствия детской психологической травмы. Он не в силах забыть то, что случилось, когда ему было двенадцать. Единственный путь – попытаться понять, что же тогда произошло, разобраться с прошлым и наконец принять его. Но события, произошедшие в августе 1995 года, слишком поразительны, ужасны и необъяснимы… Однажды утром за Дэниэлом заезжает его отец Фрэнсис, чтобы провести вместе с сыном пару дней и показать ему киностудию, на которой работает. Но поездка с первых же часов пошла не так, а на следующий день путешествие, которое должно было сблизить отца и сына, превратилось в кошмар, словно выдуманный Стивеном Кингом, вот только разворачивается он в реальности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юная Лидия Савинова страстно любит своего одноклассника, но неразделенная любовь приносит ей массу несчастий, и они как бы передаются другим героям романа. Счастливая встреча Евгении и Анатолия заканчивается трагическим финалом. Пройдя через тяжкие испытания, Евгения находит счастье со своим спасителем-сыщиком. Но грозные обстоятельства продолжают преследовать героиню.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.