На краю земли - [124]

Это был умело нанесенный удар. Одно время Джек Обри командовал этим невезучим двухпалубником, вооруженным полусотней орудий, и он знал, что одному из его предшественников, Сейлсбери Хамфри, было приказано захватить нескольких дезертиров с королевского флота, укрывшихся на тридцатишестипушечном американском фрегате «Чезапик». Американский командир не разрешил провести обыск на его корабле, и тогда «Леопард» произвел три бортовых залпа, убив и ранив двадцать одного человека. Британскому капитану в конце концов удалось арестовать дезертиров, но этот инцидент едва не развязал войну и закрыл все американские порты для британских военных судов. Большинство офицеров, вовлеченных в инцидент, в том числе и адмирал, были списаны на берег.

— Допускаю, что капитан Хамфри действовал в соответствии с уставом, когда стрелял по «Чезапику», — продолжал Палмер. — Я этого не знаю, я не законник. Допускаю также, что вы будете действовать строго по уставу, если отвезете нас в Европу в качестве пленных. Но не думаю, что такая дешевая победа над безоружными, потерпевшими кораблекрушение людьми прославит ваш флот или доставит вам большое удовлетворение. Нет, сэр. Я надеюсь, что, пользуясь своими широкими полномочиями, вы доставите нас на остров Хуахива на Маркизах, расположенных меньше чем в ста милях отсюда, где у меня имеются друзья и где меня и моих людей сменят. Если вас это не устраивает, то, надеюсь, вы сможете оставить нас здесь и сообщить нашим друзьям, где они смогут нас найти. Я полагаю, что вы теперь возьмете курс на мыс Горн, а до Маркизских островов подать рукой. Мы сможем продержаться здесь месяц или два, хотя из-за урагана у нас сложно с продовольствием. Подумайте об этом, сэр, не торопитесь с решением. А тем временем давайте выпьем за здоровье доктора Мэтьюрина. — При этих словах яркая вспышка молнии осветила его озабоченное лицо.

— С большим удовольствием, — отозвался Джек Обри, осушив содержимое скорлупы кокосового ореха. Затем, вставая, добавил: — А теперь мне надо возвращаться на корабль.

Продолжительный и гулкий раскат грома заглушил первые слова американца, но английский капитан все же расслышал:

— … надо было сообщить вам раньше… прилив будет продолжаться девять или десять часов, выгрести против течения в канале невозможно. Прошу вас, располагайтесь, — указал он на груду листьев, покрытых парусиной.

— Благодарю, но я схожу узнаю, как чувствует себя Мэтьюрин, — отвечал Джек.

Выйдя из-за деревьев, он принялся вглядываться туда, где за белой линией рифа должен был виднеться якорный огонь «Сюрприза». После того как его глаза привыкли к темноте, на западе, низко над горизонтом, он увидел его, похожего на заходящую звезду.

— Я уверен, что Моуэт держит ухо востро и не забудет про якорь-цепи, — произнес капитан.

Баркас вытащили на берег гораздо выше самой верхней отметки прилива и, перевернув его вверх дном, положили на обломки пальмовых стволов. Получился низкий, но вполне уютный дом. Его медная обшивка поблескивала при свете луны. Из-под планширя в подветренную сторону струился едкий дым дюжины трубок. На некотором расстоянии от баркаса взад и вперед прохаживался Бонден, дожидаясь командира.

— Ненастная погода, сэр, — заметил он.

— Это правда, — согласился Джек Обри, и оба принялись наблюдать за луной, время от времени выглядывавшей из-за носящихся по кругу туч, меж тем как внизу дул переменчивый несильный ветер.

— Похоже на то, что получится месиво, как и прежде. Вы, наверно, слышали про прилив, который продолжается девять часов?

— Слышал, сэр. Неприятную историю я узнал, когда шел сюда от палатки. Мне рассказал ее один англичанин. Он признался, что он с «Гермионы» и что в экипаже «Норфолка» есть еще десятка два таких, как он, не считая нескольких дезертиров. Сказал, что укажет их, если вы его не выдадите и обещаете наградить. Они страшно перепугались, увидев «Сюрприз». Сначала решили, что это русский корабль, и принялись кричать «ура», но, узнав, что это в действительности за корабль, перетрухали.

— Еще бы. И что вы сказали этому матросу с «Гермионы»?

— Сказал, что передам вам его слова, сэр.

Небеса, по которым с юго-востока мчалась огромная черная туча, озарились от края до края. Оба бросились в укрытие, но, прежде чем Джек Обри успел добежать, стена дождя обрушилась на него, промочив до нитки.

Сам не зная почему, он открыл и затворил за собою дверь молча. Вода текла с него ручьями, слышались шум ливня и раскаты грома. Отец Мартин, читавший книгу возле затемненного фонаря, прижал палец к губам и показал на Стивена, лежавшего, свернувшись калачиком, на боку. Доктор мирно спал, время от времени чему-то улыбаясь.

Проспал он до утра, хотя другой такой тревожной и бурной ночи Джек Обри еще не помнил. В час ночи поднялся ураганный ветер, из тех, что дико завывают в рангоуте и такелаже. Он набросился на уцелевшие деревья и кусты, а огромные волны прибоя, шедшие с юга, все множились, рождая низкий могучий гул, который все скорее ощущали, чем слышали в реве ветра и треске падающих деревьев.

— Что это было? — спросил отец Мартин после того, как налетел особенно свирепый порыв ветра и строение затряслось, словно от ударов молота.