На краю радуги - [21]

— Мы несколько раз говорили об этом. Но оба согласились, что это было бы нечестно. У меня уже есть моя собственная земля. А если бы вы действительно захотели продать свою землю, у меня достаточно денег, чтобы купить ее. Мой отец был биржевым маклером, и нам с братом и сестрой осталось приличное состояние.

— У вас есть брат и сестра? Здесь?

— Нет. Моя сестра уехала с мужем в Миннеаполис, а брат со своей семьей живет в часе езды отсюда. Я был единственным, кто захотел остаться. — Мэтт рывком поднялся на ноги и сказал: — Давайте я покажу вам курятник Люсинды. Я кормил кур и кроликов и продолжу это делать. Но вам стоит, по крайней мере, познакомиться со своим звериным королевством.

Они свернули на другую тропинку, которая привела их опять к дороге. Из травы перед ними вынырнул кролик и тут же стремительно бросился прочь.

— Это Медовый Кролик. Один из детей Сьюзен назвал его так в честь героя книжки.

— И сколько же у меня кроликов? — поинтересовалась Тори.

— Пятьдесят или около того.

— Кошмар! А сколько кур?

— Шесть кур и один петух.

— Я уже слышу их, — смиренно заметила Тори. — Вы все это время заботились обо всей этой живности?

— В этих краях так поступают все соседи.

— Спасибо, — сказала она, касаясь его плеча. — Как я смогу отблагодарить вас?

— Никак. Я дал обещание Люсинде. Но думаю, нам следует отдать всю живность Ларсенам. Кроликов они смогут продать, а кур раздадут другим фермерам, поскольку они слишком старые для продажи.

— Хорошо. Мы можем сделать это сегодня во второй половине дня?

— Конечно. Только сначала я покажу вам речку.

Глава 9

Мэтт поднял плоский камешек и запустил его по воде. Прожив у реки всю свою жизнь, он был в этом настоящим умельцем. Они с Тори смотрели, как камешек подпрыгнул семь раз и только тогда исчез.

— Вот это да! — восхитилась Тори.

— Я много тренировался.

— Бросьте еще.

Мэтт повторил свой трюк еще четыре раза, каждый бросок был не хуже первого. Под его руководством Тори тоже сделала несколько попыток, но всякий раз ее камень громко булькал и тонул в воде.

— Это просто сводит меня с ума, — пожаловалась она, уязвленная тем, что такое легкое с виду действие оказалось ей не по силам. — Сколько вам понадобилось времени, чтобы научиться?

— Наверное, годы, — честно признался Мэтт. — Но когда ты ребенок, тебе не важно, сколько времени требуется, чтобы научиться чему-то.

Тори попробовала еще раз. И снова камень сразу же утонул.

— Вы научитесь уже через несколько дней, — заверил ее Мэтт.

— Нет, я не смогу, — вздохнула Тори.

Мэтт расстегнул рюкзак и вытащил свернутые болотные сапоги.

У Тори было странное ощущение, когда она набросила ремни на плечи — сапоги были рассчитаны на мужскую фигуру, и голенища свободно болтались вокруг ее бедер.

— И что, мы вот так просто пойдем? — спросила Тори.

— Да. Но будьте внимательны на камнях. Они очень скользкие, и течение может сбить вас с ног.

— Постараюсь, — ответила она, осторожно делая несколько пробных шагов от берега. Мэтт взял ее за руку и повел к середине речки. Бегущая вода, едва не доходившая до краев сапог, образовывала водовороты вокруг ног Тори, охлаждая их и воскрешая в памяти массаж, который Мэтт делал ей, когда наносил жидкость от ядовитого плюща.

Мэтт продвигался гораздо увереннее Тори — он был выше, и ему вода доходила до коленей.

— А какой длины эта речка? — спросила Тори.

— Довольно длинная. Около пары миль, она впадает в озеро. Черное озеро, как мы его называем, потому что вода в нем такая темная, что невозможно увидеть дно.

— А здесь поблизости еще кто-нибудь живет? — спросила Тори.

— Ниже по течению живут Финдлей, потомки первых лесорубов. Это они установили тот тотемный столб.

— Так он настоящий?

— Думаю, да. Согласно легенде, это был дар Фрэнсису Финдлею от одного из индейских вождей за то, что люди Финдлея не разорили его земли, как это делали другие лесорубы.

— Какая милая легенда, — заметила Тори, снова задумываясь о передаче про жизнь провинциального городка, которую она решила сделать. Как и обещал Мэтт, Старк уже дал ей бездну материала.

— Есть еще легенда, говорящая, что Финдлей выменял тотемный столб за шерстяное одеяло и что он похвалялся тем, как одурачил глупых индейцев.

— Эта история, вероятно, ближе к истине.

— Согласен. Но у нее есть продолжение. Когда вождь показывал одеяло своим друзьям, он хвастался, как ловко он обманул глупого белого человека. Он получил прекрасное одеяло в обмен на бесполезный кусок дерева.

— Как это?

— Видите ли, тотемный столб является священной иконой. Но именно этот столб, как считали индейцы, духи покинули, сделав его бесполезным, а белый человек был слишком глуп, чтобы понять, что у тотемного столба больше нет никакой силы.

— Это очень интересно, Мэтт, — рассмеялась Тори, откладывая в памяти эту историю, чтобы использовать ее в будущем.

— Но к ответу на ваш вопрос: по существу, живем сейчас здесь только мы с вами. Ну и еще бобры.

— А кто владеет той землей? — спросила Тори, указывая на противоположный берег.

— Часть этих земель, наверное, принадлежит семье Финдлей. А остальное… — пожал плечами Мэтт, — остальное ничье.

Тори задумалась над такой возможностью — чтобы земля не принадлежала никому. Это было захватывающее, какое-то первобытное чувство.