На краю пропасти - [34]

— Мисс Коул ушла не в нем?

— Нет, было еще жарко.

— Но когда за ней заехал Пелл, она, вероятно, могла надеть жакет? Рука Лайл опустилась, оставив на щеке слабую малиновую отметину. Она спросила с удивлением: — Он заехал за Сисси?

— Мы не знаем, — ответил Марч. — Его и его мотоцикл видели на Тэйн-Хэде. Инспектор понял, что это было для нее новостью. Вероятно, Дейл Джернингхэм больше общается со своей кузиной, чем с женой. Он продолжил:

— Да, Пелла видели там. Он уехал на своем мотоцикле. Но мы не нашли никого, кто видел его с Сисси. Не могли бы вы рассказать, как девушка говорила о нем?

Лайл слабо вздохнула.

— Она не слишком много говорила. Мы вообще недолго беседовали. Сисси сказала, что очень несчастна, а я предложила ей уехать на какое-то время. Я слышала о должности, которая, возможно, подошла бы ей.

— И что она ответила?

Красное пятно на щеке Лайл исчезло. Кожа снова с т совершенно белой.

— Она ответила, что не хочет уезжать, потому что тогда не сможет встречаться с Пеллом. И не увидит его никогда.

В ее голове зазвенели слова Сисси: «И никогда больше его не увижу». Ей пришлось сказать эту фразу немного по-другому, иначе голос мог сорваться.

— Да, миссис Джернингхэм?

— Я спросила что-то вроде: «Какая от этого польза?», и Сисси ответила, что никакой. А потом она снова поблагодарила меня за жакет и ушла.

— И это все?

— Да, это все.

Инспектор Марч откинулся на спинку кресла.

— Миссис Джернингхэм, как вы думаете: судя по этому разговору, можно сказать, что девушка была готова покончить с собой? Вы сказали, что она была несчастна. Но существует много степеней горя. Вы думаете, Сисси чувствовала себя несчастной настолько, чтобы совершить самоубийство?

Впервые за время разговора лицо Лайл обрело слабое подобие естественного цвета. Ни минуты не колеблясь, она ответила:

— О нет, только не во время вчерашнего разговора!

Марч невольно улыбнулся. Как будто человек вернулся к жизни. К тому же это возвращение выглядит очень красиво.

— Вы говорите очень уверенно. Можете объяснить почему?

— О, да из-за жакета. Сисси явно была очень обрадована. Мы примерно одного роста, поэтому жакет оказался впору. Вещь ведь хорошая… Сисси об этом знала, и ей было очень приятно. У нее ничего подобного никогда не было. Все время, пока мы говорили, она держала на жакете руку, гладя материю. Девушка, которая хочет покончить с собой, не будет себя так вести, правда?

— Не знаю. Может быть, она поссорилась с Пеллом на вершине утеса и бросилась вниз? Сисси была легковозбудимой девушкой?

Лайл покачала головой.

— Совсем нет. Она была на вид тихой, но явно упрямой. Поэтому с Пеллом все было так сложно. Если она что-то вбила себе в голову, переубедить ее было невозможно. Но Сисси не возбуждалась, а только плакала.

— Вы хорошо её знали?

— Да, очень хорошо. Она приходила сюда и шила для меня. — На последних словах голос Лайл изменился и задрожал. Ей представилась Сисси, занятая шитьем… Сисси, говорящая о Пелле… Плачущая Сисси… Сисси, лежащая на камнях у подножия Тэйн-Хэда…

Словно прочитав ее мысли, инспектор спросил:

— Значит, Сисси и раньше говорила с вами о Пелле?

— О да, очень часто. Мы все думали, что он ухаживает за ней, и она, конечно, тоже так считала. Она его очень любила. А когда Сисси узнала, что Пелл женат, она пришла сюда и, плача, рассказала мне об этом.

— Она когда-нибудь говорила о самоубийстве?

— О нет! Мне кажется, Сисси была не из таких. Она была мягкой и тихой, не слишком энергичной и довольно заурядной. Она шила очень хорошо, но слишком долго. Я просто не могу представить, чтобы Сисси поддалась импульсу и решилась на неистовый поступок. Это совсем на нее не похоже. Если бы они с Пеллом поссорились, она бы просто села и тихо заплакала, но не стала бы бросаться с обрыва.

Говоря все это, Лайл словно защищала Сисси, которая не могла уже сама за себя вступиться. От напряжения щеки ее еще больше порозовели, а взгляд темных глаз оживился. И вдруг к ней пришло осознание, что, защищая Сисси, она обвиняет Пелла. Когда в ее мозгу пронеслась эта ужасная мысль, Лайл на секунду закрыла глаза, а когда открыла вновь, увидела, что инспектор наблюдает за ней, откинувшись в кресле. Марч произнес своим приятным голосом:

— Спасибо, миссис Джернингхэм. Теперь вернемся к прошлому вечеру. Вы считаете, что Сисси ушла вскоре после Девяти часов?

— Да.

— Ваш муж и леди Стейн к тому времени уже уехали. Вы вернулись на террасу. А где был Рейф Джернингхэм?

На лице Лайл отразилось удивление.

— О, он все еще был там на террасе.

— Вы провели вечер вместе?

— Нет, он пошел прогуляться, а я отправилась спать. Я чувствовала себя усталой.

Инспектор подумал, что она и сейчас выглядит усталой. Казалось, ее высокая, стройная фигура готова поникнуть в изнеможении, и только усилием воли молодая женщина заставляет себя сидеть прямо, высоко подняв подбородок. Для нее это было суровое испытание, и она противостояла ему со всем достоинством и трогательной чистотой юности.

— Боюсь, все это очень утомительно для вас, миссис Джернингхэм, — сказал Марч. — На этом мы разговор заканчиваем. Не могли бы вы пригласить сюда мистера Рейфа Джернингхэма? Я не задержу его надолго.