На край света - [11]

— М-да, конечно…

— В общем, смотри сама. А может, все же надумаешь съездить на вечер? Там и Даррен будет. Встретитесь, посмотришь на него, определишь, сможешь ли его принять… Себастьян наверняка не станет возражать.

— Против чего?

— Против того, что ты съездишь на праздник без него, — спокойно поясняет мама.

— А, да… — Черт! А я уж было подумала… Отмахиваюсь от глупой мысли. — Разумеется, он не будет возражать. Но я… — Снова поворачиваюсь к зеркалу и провожу рукой по волосам. Меня уже охватывает еще не вполне сформировавшееся желание собрать их в прическу, но тут я вспоминаю о том, с каким лицом Себастьян провожал меня в Лондон последний раз, и приятное волнение сходит на нет. — Не знаю, смогу ли я…

— Мы с папой очень хотели бы, чтобы смогла. Думай быстрее — билеты еще есть, но ведь могут закончиться. А количество мест, сама понимаешь, ограничено.

— Да, конечно.

— В общем, я надеюсь, — многозначительно произносит мама.

— Я подумаю, — обещаю я.

Телефон снова звонит, как только я усаживаюсь с чашкой кофе перед телевизором и беру пульт. Нехотя откладываю его и беру трубку.

— Алло?

— Мама уже рассказала тебе об этом благотворительном вечере? — бьет мне в ухо звонкий высокий голос сестры.

— Может, сначала поздороваешься?

— А я что, не поздоровалась? Наверное, забыла. Привет! Ну так рассказала?

Настораживаюсь. Не зря я сразу почувствовала, что Хэлли вынашивает некий план, поэтому и собирается на этот вечер.

— А почему это тебя так интересует?

— Тебе объясню, — говорит Хэлли, понижая голос. — Но, учти, для всех остальных это секрет! В общем, мне известно из довольно-таки надежного источника, что на этом празднике будет Дэниел Раффнер, — сообщает она торжественно-заговорщическим тоном.

Хмыкаю.

— Ну и что?

— Как это — что? — возмущается Хэлли. — Он теперь в шоу-бизнесе, ты что, не слышала? Только и видишь его фотографии то в «ОК!», то в «Хэллоу»!

— Ты читаешь эту ерунду? — наклоняя голову вперед, спрашиваю я. — Хэлли! Ты воспитанная умная девушка! Неужели тебе не жаль тратить время на такие глупости?

— Представь себе, не жаль! — с вызовом отвечает сестра. — Жизнь, если хочешь знать, не только учеба и скучные отцовские сборища!

— Как тебе не стыдно! — упрекаю ее я, хоть и отчасти понимаю, что она имеет в виду. — У папы с мамой собираются пианисты, художники, литераторы! Настоящее искусство — это тебе не…

— Все эти их друзья — а вместе с ними и их искусство — лично мне обрыдли! — перебивает меня Хэлли.

— Я не понимаю тебя, — строго и вместе с тем мягко отвечаю я. — И не узнаю. Мне казалось, ты учишься не без удовольствия…

— Я как училась, так и учусь! — с нотками злости восклицает Хэлли. — Но теперь еще и отдыхаю. Даже с «ОК!» в руках. Что в этом такого? Понимаешь, после зубрежки и экзаменов хочется расслабиться, переключиться на что-то праздничное, веселое, такое, что не заставляет тебя думать.

— Картина талантливого художника тоже не заставляет думать, — терпеливо объясняю я. — Но сколько вызывает чувств! Наспех сделанные фотографии из этих твоих журналов ей в подметки не годятся!

Хэлли с полминуты сопит в трубку, видимо подавляя в себе приступ раздражения. Потом произносит вкрадчивым голосом:

— Но ведь каждый вправе выбирать то, что нравится ему? Ведь так? Особенно если речь об отдыхе. Ты можешь спокойно расслабляться в Галерее Тейт, а я куплю свеженький выпуск «Хэллоу» и полюбуюсь на красивые и счастливые лица знаменитостей.

— По-твоему, они красивые? — спрашиваю я, отмечая, что из-за бешеной занятости и неодолимой тоски мне сейчас совсем не до галерей. — Сплошные клоунские маски! А счастья — настоящего, о котором мечтаешь, оставаясь наедине с собой, — поверь, у них его не больше, чем у нас с тобой! — Тяжело вздыхаю.

— Ты стала какая-то злая, — замечает Хэлли.

Проглатываю слюну. Неужели правда?

— Лучше бы поинтересовалась, зачем я звоню, — голосом бедной родственницы произносит она.

— Зачем ты звонишь? — спрашиваю я.

— Дэниел Раффнер… Вы же с ним вместе учились в школе? — мгновенно оживляясь, щебечет Хэлли.

— И что из того? — настораживаюсь я.

— Он теперь такой красавчик, — мечтательно протягивает Хэлли. — И у всех на виду! Я как увижу его на фотографии, с ума схожу, честное слово!

— Хэлли! — вскрикиваю я. — Да что это с тобой?! Он тугодум, к тому же в школе был очень неряшливый!

— Неряшливый? — недоверчиво переспрашивает Хэлли.

— Да! Ходил вечно с грязными ногтями и в засаленном воротничке!

— Ну не знаю… Теперь он просто картинка! Загорелый и с такой сексуальной улыбкой!..

— Зубы у него вставные, загар ненатуральный! — почти кричу я. — Хуже того, недавно мне сказали, что он уже вовсю делает пластические операции! В двадцать-то девять лет! По-твоему, это мужчина?

— Пластические операции теперь делают все кому не лень, — заявляет Хэлли. — И я сделаю, как только появятся мешки под глазами.

— Ты точно рехнулась!

— Наоборот, моя дорогая сестричка! Прозрела! И, если хочешь знать, очень этому рада. Хотя бы проживу не как мать с отцом — гораздо веселее и ярче.

Меня охватывает страх.

— Ты что, хочешь повторить судьбу Бобби?

— Нет, — тотчас отвечает Хэлли. — Куролесить полжизни? Это тоже неинтересно. Я придумала план похитрее: хочу совместить одно с другим. Получу достойное образование, охмурю какого-нибудь красавца и буду жить с ним насыщенной веселой жизнью.