На край света - [3]
«Теперь наступил наш черед… Мой черед! — думал Попов. — Я должен искать Погычу-реку! Я проведаю ее!»
— Вы приметили, ребята, — сказал он промышленным людям, — мало уж стало соболя на Колыме-реке. Многовато вас собралось. Да и ловки вы стали добывать зверя. Вон один Мишка Захаров почитай что половину соболей перевел, — он указал на молодого охотника, разжигавшего костер. — А там, на этой Погыче или Анадыре-реке, — нетронутые охотничьи угодья! — все более увлекаясь, говорил Попов. — Зверь пушной там непуганый. Почему же не быть там соболю? Отчего бы не водиться лисам? А кость «рыбий зуб» где ж еще искать, коли не там?
Игнатьев утвердительно кивал головой.
— Сибирские реки текут на полночь[9] в Студеное море.
— До Анадыря-реки можно добраться морем, как, скажем, с Лены до Колымы. Может статься, и другие новые реки приищутся. А ты, Семен, как думаешь? — обратился Попов за поддержкой к Дежневу.
— Думаю, Федя, ты дельно говоришь. Морем можно добежать до Анадыря-реки. Слыхивал я: богата река Анадырь. А на тех новых землицах, думать можно, и людей много живет.
Дежнев встал. Его крепкая, ладно скроенная фигура четко рисовалась на фоне бледного небосвода. Холмогорец, как и Попов, Дежнев[10] был того, частого в северной Руси, типа, который сохранился там и поныне — высокий крутой лоб, глубоко сидящие серые глаза — спокойные и серьезные, прямой и крупный нос, русая борода, подстриженная по-крестьянски лопаткой.
— Коли бы та река, — продолжал он, — да те землицы новые под государевой рукой были, немалая бы прибыль Руси от того получилась.
Промышленные люди зашумели.
— А верно. Отчего бы нам туда не податься! — сказал Михайла Захаров своему другу Ивану Зырянину.
— Здорово было бы! А? — весело блеснув черными глазами, отозвался Зырянин.
Попов поднял руку:
— Ребята! А ну, говори, кто искать новую реку охотник!
— Я! Я! Я! — закричали со всех сторон, и несколько десятков рук поднялось над толпой.
— Исаю Игнатьеву и Семену Пустоозерцу, первым показавшим путь, честь и место, — говорил Попов, оглядывая поднявших руки. — Степан Сидоров! Без тебя этого дела и не мыслю: кочевой мастер в морском походе — первый человек! Михайла Захаров, Иван Зырянин! Да с такими богатырями не то что до Анадыря-реки, до края света можно дойти.
— Уважь, Михайла, — обратился кочевой мастер к писарю Савину, — пиши, кто охотник идти за рыбьим зубом.
Писарь, смекнувший, что дело без чарки не обойдется, охотно передал свою пищаль служилому человеку Семену Моторе и отстегнул от пояса болтавшийся на нем пузырек с чернилами.
Вдруг Попов обернулся к Дежневу:
— А что, Семен, пойдешь ли с нами приказным на Анадырь-реку?
— А подняться поможешь?
— Неужто не помогу! — воскликнул Попов.
— Кабы моя воля, так пошел бы. Да не ведаю, отпустят ли…
Но Попов не дослушал и уже кричал звонким голосом, обращаясь к народу:
— Любо ли вам, други, под рукой Дежнева идти на Анадырь-реку?
— Любо! Дежнева! Семена Иваныча! — закричали со всех сторон.
Попов обнял Дежнева.
— Спасибо вам, добрые люди, — сказал Дежнев, кланяясь народу на три стороны, — а только воля не моя: как еще приказный скажет.
Попов схватил его под руку и увлек в съезжую избу. За ними толпою повалили промышленные люди.
2. Челобитная
Тяжелые тесовые ворота были открыты. Шумная толпа вошла во двор, огороженный тыном — крепким забором из врытых в землю толстых кольев. По углам высились боевые бревенчатые башни. Посредине стояло несколько низких изб, и между ними та, что называлась съезжей. В ней жили приказный[11]и целовальник — хранитель государевой казны, учетчик и приемщик ясака[12].
В ту пору в остроге не было его начальника, недавно выбранного казаками приказного Гаврилова. С неделю назад Гаврилов ушел вверх по Колыме, оставив за себя целовальника Петра Новоселова.
В тесную съезжую избу вошли не все, да всех бы она и не вместила. Новоселов сидел на лавке, покрытой медвежьей шкурой. Высокий, худощавый старик, одетый в черный суконный кафтан, отделанный потускневшими серебряными галунами, он дремал, опершись рукой о колено. Его голова была опущена, а мохнатые седые брови нависли над закрытыми веками.
— Доброго здоровья тебе, Петр Иваныч, — громко произнес Попов, переступив порог.
Новоселов глянул на вошедших усталыми глазами. Его длинное, худое лицо со впалыми щеками носило печать долголетней суровой жизни, исполненной тревог и лишений. Промышленные люди, нагибаясь, входили через низкую дверь и протискивались за спинами Дежнева и Попова.
Новоселов встал, поклонился вошедшим:
— Здравствуйте, добрые люди! Ишь ты, сколько вас! С чем пожаловали?
— Бьем челом великому государю. А здесь, на Колыме, тебя, Петр Иваныч, просим принять наше челобитье, — Попов снова поклонился в пояс.
— В чем же челобитье? — спросил Новоселов.
Попов выложил Новоселову дело и просил отпустить его с двенадцатью покручениками и с полсотней промышленных людей в морской поход проведывать новую Погычу или Анадырь-реку. Также просил он, от имени товарищества, отпустить с ним приказным служилого человека Дежнева.
Новоселов сел на лавку, задумался. Все молча ждали его слова. Лишь слышалось дыхание десятков людей.
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.