На контракте - [4]

Жена Фрэнка стреляет в меня взглядом «Боже, она такая сука!»

— Ты думаешь, что я собираюсь делать грубые вещи? — спрашивает он снова шепотом.

— Ну, я предполагаю, что это зависит.., — говорю я.

— Зависит от чего? – он отстраняется от моего уха, чтобы взглянуть на меня. Я смотрю на него снизу-вверх.

— Если совпадает наше определение, что такое грубо, — отвечаю я с ухмылкой.

— Господи ... я думаю, я получу удовольствие, черт возьми, выясняя это! — говорит он в полный голос. Пара оборачиваются и смотрит на нас. К счастью, мы не должны терпеть их взгляды, так как лифт останавливается. — Извините нас, пожалуйста, — Митч пробирается между ними, держа меня за руку. — Удачи, Фрэнк! — говорит он громко, направляясь по коридору. Мы слышим дружеский смех Фрэнка.

— Митч! — я легонько шлепаю его по руке. — Он даже не собирается что-то менять! – говорю я с раздражением. Митч полностью игнорирует мое замечание, открывая дверь в номер. Как только я делаю шаг внутрь, он захлопывает дверь и впечатывает меня в дверь.

— Это последний раз, когда я говорю тебе называть меня — Митчелл! — говорит он сквозь зубы со смесью злости и раздражения.

— Ах, дорогой, ты должно быть немного принял лишнего. Я — Шарлотта, — кладу руку на его грудь. — Ты — Митчелл. — Я убираю руку с его груди. Митч смотрит на меня сверху-вниз и качает головой, потом отворачивается.

— Забудь. Ничего не получится. Я заплачу тебе за этот вечер, и ты можешь уйти.

Он достает из кармана бумажник. Я пытаюсь решить, какое действие задевает меня больше всего: то, что он меня уволил, либо то, что он предложил заплатить? Конечно, напиться может каждый и уйти (действительно разбушевавшись) отсюда, но от этого не появится еда у моих детей и не сохранится крыша над головой. И ... я нравлюсь ему. Да, у него есть некоторые заскоки, но все мы не без этого. Но я нравлюсь ему и мне хорошо с ним, ну, хорошо с тем, что я собираюсь сделать с ним. Вернее, собиралась сделать, если сейчас же не исправлю эту ситуацию.

— Постой ... подожди, — я дотрагиваюсь до его руки. — Я сожалею. — Делаю шаг или два ближе к нему, он пристально смотрит на меня. — Просто ты заставил меня немного понервничать. Я начинаю шутить, когда нервничаю, ничего не могу с собой поделать, — он бросает бумажник на стол, потом кладет руки на мои бедра и притягивает к себе.

— Я заставил тебя понервничать? — спрашивает он перед тем, как оставить легкий поцелуй на моем носу.

— Ну, да. Ты пригвоздил меня к двери и закричал прямо в лицо, — я отвожу назад голову, чтобы как-то увеличить расстояние между нами. — Третья грубость, которую ты проделал со мной за тот час, что я тебя знаю.

— Третья? — спрашивает он с улыбкой.

— Да.

— Когда же была вторая?

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня.

— Ты заставил меня задыхаться в лифте ... на глазах у других людей, — я отодвигаю голову назад еще дальше.

— Ужасно! — его глаза расширяются. — Хорошо, — говорит он, прикасаясь к моей щеке, — я могу сделать что-то получше. — Он наклоняется и целует меня. Мои колени слабеют, я раскрываю губы, позволяя ему углубить поцелуй. Святое дерьмо, этот парень умеет целоваться! Я слышу, как в моей голове начинает звучать медленный вальс. Наши рты идеально подходят друг другу, а наши языки танцуют настолько умело, как будто это их миллионный вальс, а не первый.

Митч резко отстраняется и смотрит в мои глаза, его палец очерчивает контур моей нижней губы.

— Что? – спрашиваю я, ощущая себя какой-то застенчивой.

— Ты другая, — наконец говорит он, после нескольких секунд неловкого молчания.

— Что ты имеешь в виду?

Он качает головой.

— Ничего. Пойдем. Давай посмотрим контракт, — он подводит меня к дивану, на котором находится куча подушек. Смотрится красиво, но, чтобы сесть, придется чуть ли не половину из них сдвинуть. Я рассматриваю помещение, пока Митч достает контракт из своего портфеля. Мне нужно запомнить и называть его Митчелл! Не дай бог! Что это значит для него?

«Ames» довольно современный отель. Не слишком претенциозный, в нем чувствуется больше деликатности, чем стерильности. Серые стены, красивый белый декоративно отделанный камин. Не уверена, правда, что он настоящий. Сам номер очень успокаивающий, выдержанный в серо-белых и глубоких фиолетовых тонах. Я бы с удовольствием свернулась клубочком на кушетке в углу и почитала хорошую книгу.

— Шарлотта ... вот, — он протягивает мне конверт. Я открываю его. На первой же странице я вижу — соглашение о неразглашении. Я поднимаю глаза вверх. — Это, чтобы защитить нас обоих, правда. — Он наклоняется к бумагам вместе со мной, и мы уже почти щека к щеке. — В основном, это констатирует, что ты не можешь рассказывать людям о нас. Однако, ты не можешь никому рассказывать о деятельности нашей компании, или каких-то других реальных вещах, связанных с компанией или со мной. — Я никак не могу скрыть свое замешательство или тот факт, что оно так хорошо отражается на моем лице. — Ты все поймешь через минуту. У тебя есть какие-нибудь вопросы по поводу того, что ты можешь или не можешь рассказывать? — спрашивает он, готовясь передать мне ручку. Я читаю снова. — Давай, Шарлотта. — Нетерпеливо вздыхает Митч. — Я только что все объяснил. Подпиши, чтобы мы могли двигаться дальше.