На истребителе - [17]
Ось наступления войск фронта, в составе которого мы действовали, проходила на юге. За тяжёлые бои, в результате которых был освобождён Мариуполь, наша часть получила почётное наименование «Мариупольской». В развернувшемся наступлении мы действовали преимущественно с целью уничтожения неприятельских бомбардировщиков. В боях мы старались воспитывать у наших лётчиков стремление к тому, чтобы они всегда и во всём были самыми активными помощниками пехотинца, танкиста, артиллериста, сапёра — бойца любого рода наземных войск. Тесное содружество «земли» и «воздуха» обеспечивало успехи Советской Армии. Чем больше сбито вражеских бомбардировщиков, тем больше помощь сухопутным войскам.
Бомбардировщики всегда являлись главной целью для советского истребителя.
Случалось, однако, что некоторые лётчики не совсем твёрдо уясняли себе это требование. Как-то раз вместе с другими офицерами нашей части мне пришлось поехать в штаб одного общевойскового соединения, чтобы договориться о деталях совместных действий. Прибыв туда, мы вынуждены были выслушать упрёки по адресу истребителей соседней части.
— Мы не можем утверждать, что они действуют плохо, — сказал командир стрелковой дивизии. — Но, несмотря на это, «юнкерсы» всё-таки бомбят нас.
Стрелковую дивизию прикрывала до этого хорошая истребительная часть. Она имела отличные кадры. Однако претензии командира дивизии были законны. Перед поездкой я как раз встретился на аэродроме с командиром истребителей, о которых шла речь.
— Как воюете? — спросил я его.
— Неплохо, — улыбаясь, ответил он. — За прошлые два дня мои лётчики сбили двадцать два немецких самолёта. Сегодня, в первую половину дня, — ещё шесть. Словом, «господствуем»…
Истребители действительно дрались неплохо. Но беда в том, что, «господствуя», они решили свою задачу однобоко. Они считали, что всё зло в «мессершмиттах», и среди двадцати двух сбитых самолётов противника оказалось восемнадцать истребителей.
Взвешивая эти результаты, нелегко было определить, кто же в действительности на этом участке являлся хозяином воздуха. С одной стороны, истребители выигрывали воздушные бои. С другой стороны, враг, неся большие потери в истребителях, всё же сковывал нашу пехоту своими бомбардировщиками. Это обстоятельство, на мой взгляд, и должно было в данном случае служить критерием того, насколько эффективно выполняли свою задачу истребители.
Анализируя наши бои с бомбардировщиками, нельзя было не заметить, что обычно они возникали при количественном перевесе сил на стороне противника. А ведь теперь мы, а не немцы располагали боевой техникой в больших количествах.
Получалось это потому, что масса наших истребителей не могла, попусту тратя горючее, целыми днями висеть над полем боя. Высылая вперёд авангард — воздушные патрули, авиационные командиры остальную часть истребителей держали на аэродромах и по мере надобности поднимали их в воздух. Почти неизбежная необходимость атаковывать крупные отряды немецких бомбардировщиков сравнительно меньшими силами требовала от лётчиков авангардного воздушного патруля исключительной напористости, изворотливости и смелости.
Один эпизод из боевой практики нашей части Дзусов в шутку назвал «нахальным боем». Что ж, пожалуй, не стоит протестовать против этого определения.
«Нахальный бой» начался с того, что, идя четвёркой между двумя ярусами облачности, мы услышали по радио торопливую информацию авианаводчика:
— Северо-западнее — две группы «Ю-88». Интервал между группами одна минута. Юго-западнее — отряд «хейнкелей-111». Верхний ярус — возможны «мессершмитты»…
Положение было сложным. Нас всего четверо. Немцев, по самым скромным подсчётам, около тридцати. К тому же они шли с разных направлений. Я слышал, что авианаводчик вызывал с аэродрома дежурные подразделения. Однако, пока они подойдут, немцы могут отбомбиться по нашим войскам.
Долг истребителя — уничтожить вражеский бомбардировщик раньше, чем тот подойдёт к цели. А если врагов много, то помешать их бомбометанию, заставить свернуть с курса.
Второй парой истребителей командовал лётчик Старичков.
— Прикрывайте меня, — приказал я ему по радио и пошёл в атаку на те две группы «юнкерсов», которые подходили с северо-запада.
Они находились ближе к нашим войскам, чем «хейнкели», и их было больше. Я атаковал немцев сверху, под небольшим углом к их боевому курсу. Бил я, как всегда делается в таких случаях, по флагманской машине. Она загорелась, и это было своеобразным сигналом для всей группы. Расползаясь под облачностью вправо и влево, немцы открыли бомболюки и стали поспешно освобождаться от груза. На какое-то мгновение я глянул вниз. Линия фронта на этом участке проходила по речке. Я был удовлетворён: вражеские бомбы падали западнее речки на немцев.
Вторая группа «юнкерсов» не стала ожидать гибели своего флагмана. Вернее, я думаю, этот, второй ведущий, видя, что произошло впереди, счёл за благо поскорее развернуться и уйти в сторону. Невольно увлекаясь погоней, я стал пикировать за одним «Ю-88», но в это время услышал предупреждение авианаводчика:
— «Хейнкели»…
Мы успели перехватить их на боевом курсе. Я не могу ручаться, что ни одна бомба с этих машин не упала восточнее речки. Но «земля» потом подтвердила, что бомбардировщик головного звена, зажжённый первой же атакой, врезался в бугор и взорвался на собственных бомбах, между нашими и немецкими окопами.
За время Великой Отечественной войны А.И. Покрышкин провел 156 воздушных боев и сбил 59 самолетов противника. Рассказывая о себе, автор старается раскрыть источники героизма летчиков, прослеживает рост их мастерства.
За годы Великой Отечественной войны лётчики орденоносной гвардейской авиачасти, в которой я служил, уничтожили более тысячи немецких самолётов. В журнале боевых действий вписан и мой посильный вклад: пятьдесят девять сбитых в воздухе машин врага, около шестисот боевых вылетов.Мы дрались с немецкими воздушными эскадрами над Кишинёвом и Северным Кавказом, над Ростовом и Крымом, над Днепром и Вислой, над Одером и над Берлином.В течение ряда лет я записывал пережитое и наблюдённое мною. Среди этих коротких, беглых строк, набросанных порою между двумя боевыми вылетами, я выбрал теперь то, что, мне кажется, может иметь некоторый интерес для нашего читателя.
Повесть выдающегося советского военного летчика, трижды Героя Советского Союза, маршала авиации о своих командирах, фронтовых друзьях и воспитанниках 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии и своем нелегком пути в боевой авиации, о тактическом новаторстве и применении новых приемов и методов воздушного боя в годы Великой Отечественной войны, главной из которых была «формула победы»: «Высота – скорость – маневр – огонь!».В книге автор много места уделяет раздумьям о развитии бойцовских качеств у летчика-истребителя – смелости, решительности, мгновенной реакции, высокой боевой выучке, преданности Родине.
Роман о жизни и борьбе Фридриха Энгельса, одного из основоположников марксизма, соратника и друга Карла Маркса. Электронное издание без иллюстраций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.