На игле - [107]

Гилберт сразу же распознал в этих шотландских парнях мелких жуликов, которые случайно напали на крупную жилу. Но его поразило качество их товара. Он предложил им 15 000 фунтов, готовясь поднять до 17 000. Они хотели 20 000, готовясь опустить до 18 000. Сошлись на 16 000. Гилберт наварит минимум 60 000, как только товар будет разбодяжен и распределён.

Его утомляло вести переговоры с кучкой распиздяев с обратной стороны границы. Он хотел бы иметь дело с тем человеком, который продал им товар. Если у их поставщика хватило ума впарить классный героин этой бригаде долбоёбов, значит, он ничего не смыслит в бизнесе. Гилберт мог бы показать ему настоящие деньги.

Это было не только утомительно, но и опасно. Вопреки их заверениям в обратном, он сделал для себя вывод, что эта компания конченых «джоков» в принципе не может вести себя осторожно. Вполне возможно, что к ним на хвост подсел какой-нибудь сыщик. По этой причине он поставил на улице машину с двумя опытными людьми, смотревшими в оба. Несмотря на все эти оговорки, он всё же решил поддержать своих новых партнёров по бизнесу. Если у кого-то хватило ума загнать им этот товар, то у него может хватить глупости сделать это ещё раз.

После заключения сделки Картошка со Вторым Призёром отправились обмывать её в Сохо. Они были типичными провинциалами, впервые приехавшими в столицу: их тянуло в этот знаменитый район, как детей тянет в магазин игрушек. Дохлый и Бегби зашли в «Сэр Джордж Роуби» сыграть партию в бильярд с двумя ирландскими парнями, которыми кишело это заведение. Старые лондонские гастролёры, они презрительно посмеивались над своим друзьям, очарованными Сохо.

— Они найдут там только каски пластмассовых полицейских, британские флаги, вывески Карнаби-стрит и дорогущее пиво, — издевательски замечает Дохлый.

— Они б могли дешевле поебаться, блядь, в отеле твоего кореша, как его, на хуй, зовут, грека этого?

— Андреас. Это им как раз меньше всего нужно, — говорит Дохлый, расставляя шары, — и этому мудаку Рентсу. Сколько раз он уже пытался слезть. Этот дебил проебал классную работу, клёвый флэт и всё такое. Думаю, теперь наши дорожки разойдутся.

— Классно, что он остался там, блядь. Кому-то ж надо сторожить ёбаную капусту. Я б не доверил этого Второму Призёру или Картошке.

— Угу, — отвечает Дохлый, думая о том, как бы отделаться от Бегби и пойти поискать женскую компанию. Он прикидывает, кому бы позвонить. А может, лучше наведаться к той блондинке с рюкзаком? Как бы то ни было, он скоро отсюда свалит.

Рентон сидит в отеле Андреаса. У него ломки, но не такие сильные, как он им внушил. Он выглядывает во внутренний садик и видит, как Андреас резвится со своей подружкой Сарой.

Он снова смотрит на «адидасовскую» сумку, доверху набитую наличными, Бегби впервые оставил её без присмотра. Он вытряхивает её содержимое на кровать. Рентон ещё никогда не видел столько денег. С трудом осознавая, что делает, он высыпает содержимое Бегбиной сумки с надписью «Хед» и запихивает его в пустой «адидасовский» бэг. Потом набивает деньгами «Хед», а сверху кладёт свою одежду.

Он мельком выглядывает из окна. Андреас запускает руку под Сарины фиолетовые трусики-бикини, а она смеётся и визжит:

— Ни нада, Андреас… ни нада…

Крепко схватив руками «хедовскую» сумку, Рентон разворачивается и крадучись удирает из номера, спускается по ступенькам и минует прихожую. Он быстро оглядывается и шагает в дверь. Если он сейчас столкнётся с Бегби, ему конец. Когда эта мысль доходит до его сознания, от страха он чуть было не падает в обморок. К счастью, на улице никого нет. Он переходит дорогу.

Он слышит поющие голоса, и у него холодеет сердце. Навстречу ему, шатаясь, идёт ватага молодых парней в футболках с надписью «Селтик», ужратых на всю голову и, очевидно, приехавших на вечерний концерт «Погс». Он в напряжении проходит мимо, хотя они не обращают на него внимания. Рентон с облегчением видит, как подходит 253-й автобус. Он запрыгивает на него, и прощай, парк Финсбери.

Рентон на автопилоте сходит в Хэкни и садится на автобус до Ливерпуль-стрит. Но набитая деньгами сумка вызывает у него паранойю и чувство неловкости. Все люди кажутся ему потенциальными громилами, готовыми выхватить у него бэг. Стоит ему увидеть чёрную кожаную куртку, похожую на Бегбину, и кровь стынет у него в жилах. Когда он едет на автобусе на Ливерпуль-стрит, он даже подумывает о том, не вернуться ли, но засовывает руку в сумку и нащупывает пачки банкнот. Прибыв на место, он заходит в отделение «Эбби Нэшнл» и кладёт на свой счёт, где уже лежит 27 фунтов 32 пенса, ещё 9000 наличными. Кассир и глазом не моргнул. Это ж Сити, ёксель-моксель.

Когда у Рентона остаётся только 7000, он сразу успокаивается. Он идёт на вокзал на Ливерпуль-стрит и покупает билет в Амстердам и обратно, не собираясь, однако, возвращаться. Пока поезд громыхает в Харидж, он видит, как бетон и кирпич графства Эссекс постепенно сменяются пышной зеленью. На набережной Паркстон ему приходится около часа ждать судна, которое отправляется в Голландию. Но это не беда. Торчки умеют ждать. Несколько лет назад он работал на этом пароме стюардом. Он надеется, что его никто не узнает.