На игле - [33]

Святой поднял двустволку и прицелился козе в голову.

— Пошла отсюда, — дрожащим от злобы голосом проговорил он, — или я отстрелю тебе твою поганую башку!

Он чувствовал, как от напряжения ему на ладони из-под рукавов сбегают ручейки пота, но стрелять не решился.

Коза снова повернула голову и взглянула на него. Она не знала, что стрелять Святой боится. Судя по его виду, он готов был выстрелить, и она ему поверила.

Сохраняя полное спокойствие, она с достоинством вышла из кухни, распахнув дверь головой. А он не посмел даже дать ей ногой под зад.

Когда коза удалилась, Святой поставил бутылку нитроглицерина на центр стола, рядом положил сверток с дрелью и запалом, а сам сел на койку, вытащил из-под нее свою заветную коробку, снял висячий замок, вынул спиртовку и чайную ложечку и, чтобы немного успокоиться, набрал в шприц чистый героин. Руки у него тряслись, рот ходил ходуном, однако он не проронил ни звука.

«А-ах!» — промычал он, втыкая иглу в вену над запястьем, после чего убрал все вещи обратно в коробку, запер ее, затолкал под койку и застыл в ожидании действия героина.

«Интересно, где она берет наркотик? — опять забормотал Святой. — А мне-то какая разница? Эта пронырливая сука может распятие из-под Христа выкрасть, и тот даже не заметит. — Он захихикал. — Ничего, старый Святой себя в обиду не даст».

Постепенно руки у него дрожать перестали, голова прояснилась. Теперь он ощущал себя игроком в кости, который способен набрать «четверку» с первого раза.

Он встал, раскрыл сверток и привернул к электрическому сверлу дрель с алмазной головкой. Держа дрель в правой руке, он сделал шаг к койке, взял в левую руку двустволку и отправился в комнату Небесной.

Войдя, он положил двустволку на пол перед комодом, а затем вынул из розетки шнур ночника и вставил вместо него провод от дрели.

С внешним замком он справился без труда, просверлив вокруг него несколько дырок, пока не отвалился передний щиток. Затем он начал сверлить дырку в сейфе, в дюйме от наборного диска. Стальная дверца поддавалась туго, и алмазная головка сточилась почти до основания, однако дырку просверлила.

Теперь предстояло самое сложное. В дырку 3/8 дюйма шириной он вставил резиновую трубку толщиной 1/4 дюйма и стал заталкивать ее внутрь, пока кончик трубки не коснулся задней стены сейфа. Остаток трубки, длиной около фута, свешивался снаружи, и Святой его отрезал, а на кончик, торчавший всего на дюйм, надел бумажную воронку.

Проделав все это, он опять пошел на кухню, взял бутылку нитроглицерина и вернулся обратно. Поддев кончиком булавки гнилую пробку, он откупорил бутылку и с величайшей осторожностью, закусив от напряжения язык, тонкой струйкой вылил нитроглицерин в воронку, после чего поставил пустую бутылку на пол и издал глубокий вздох облегчения.

Настроение у него поднялось. Главное — позади. Он снял с конца резиновой трубки воронку и на ее место надел запал. Подобрал с пола дрель и пустую бутылку, но затем раздумал: «Какого черта?!»

Он поднял заряженную двустволку и только чиркнул о коробок спичкой, как услышал, что кто-то топчется возле кухонной двери. С двустволкой наперевес он вышел на кухню и опять обнаружил там козу. Внезапно рассвирепев, он схватил ружье за ствол и начал было колотить козу прикладом по голове, но одумался.

«Ты хочешь зайти — заходи», — со зловещим видом пробормотал он и широко распахнул перед козой дверь.

Коза окинула его оценивающим взглядом, а затем медленно вошла внутрь и огляделась по сторонам, словно была здесь впервые.

Злобно хихикая, Святой вернулся в комнату Небесной и зажег спичку. Коза из чистого любопытства увязалась за ним и, просунув голову ему между ног, с интересом наблюдала, как, вспыхнул запал. Святой не заметил, что коза последовала за ним в комнату. Как только запал занялся, он развернулся и бросился бежать. Решив, что за ней гонятся, пустилась наутек и коза. Но — в противоположную сторону, а когда Святой это увидел, было уже поздно: он столкнулся с козой и головой вперед рухнул на пол.

— Коза, берегись! — крикнул он, падая.

Святой забыл поставить на предохранитель двустволку, которую он по-прежнему держал дулом назад, ведь козу он бил прикладом.

Когда он упал, приклад ударился об пол и ружье, сразу из двух стволов, выстрелило крупной дробью в сейф, где в данный момент находилось полпинты нитроглицерина.

По странной случайности на воздух взлетели только три части дома: передняя, задняя и верхняя. Переднюю часть унесло через дорогу, и такие предметы домашнего обихода, как кровать, столы, комод и раскрашенный от руки эмалированный ночной горшок, врезались в стену дома напротив. Многочисленные платья Небесной, некоторые были куплены еще в двадцатые годы, перелетев через забор, устлали улицу многоцветным волшебным ковром. Задняя часть дома, а с ней кухонная плита, холодильник, столы и стулья, койка Святого и его заветная коробка, а также посуда и вся кухонная утварь перелетели через забор и оказались на пустыре, благодаря чему облюбовавшие этот пустырь бродяги в течение полугола жили припеваючи и кормились со всеми удобствами. Железную крышу гаража снесло и отбросило футов на сто, и «линкольн-континенталь» остался стоять под открытым небом. Что же касается верхней части дома, в том числе и чердака, вместе с пианино, троном Небесной и свадебным сундуком, то все это поднялось на воздух, и грохот взрыва давно уже стих, а старенькое пианино все еще тихонько что-то играло само по себе.