На хвосте Техас - [8]

— Знаю, месяц на одном месте — это долго. Но зато мы сможем отдохнуть. Эта выставка скота в Форт-Уэрте... Она последовала сразу же за...

— Мне это не в тягость. Я не из тех, кто плохо переносит дорогу.

— Знаю! Но в любом случае нам и там предстоят поездки — придется взять в аренду машину на все время пребывания в отеле. Оттуда всего сто пятьдесят миль до школы, мы сможем повидаться с мальчиком.

— Для меня это не довод. Не больно-то я рвусь увидеться с твоим сыном!

Митч подавил улыбку. Она обожала его сына. На некоторое время наступила тишина, затем Рыжая придвинулась к нему чуть ближе и с деланным безразличием поинтересовалась, как скоро они смогут навестить мальчика?

— Я имею в виду, — спохватилась она, — когда мы сделаем то, что нам предстоит сделать?

Митч засмеялся тепло и ласково, заверив, что они будут делать все, что ей захочется, в любое время, как только она пожелает, и ни в коем случае не станут заниматься тем, к чему не лежит ее душа.

Рыжая тут же заявила, что в таком случае они поедут завтра. Затем еле слышным шепотом, при этом белизну ее щек окрасил застенчивый румянец, произнесла:

— Подозреваю, сегодня мы будем слишком заняты... кое-чем, — и порывисто сжала его руку.

* * *

Так рука в руке они и подъехали к отелю.

Митч зарегистрировал их на обычный манер — как мистер и миссис Корлей. Раз уж начали что-то, то и продолжать надо в том же духе. Так как они сняли номер на месяц, оплатить его пришлось вперед. Митч выложил требуемую сумму, добавив к ней еще тысячу на случай дополнительных расходов, связанных с разного рода услугами. Слегка встревоженный, он отошел от конторки и присоединился к Рыжей возле лифта.

Конечно, в кубышке еще оставалось немного налички, возможно, чуть больше трех тысяч баксов. Пусть даже и так, но все равно он уже был на пределе: для крупного шулера такая сумма ниже нормы, и уже это таит в себе опасность. Даже без показухи, подобно нынешней, его расходы на Рыжую и на себя, включая поездки, проживание, камуфляж и прочее, тянули на тысяч пятьдесят в год — это по-скромному. А ведь были еще расходы и на сына, причем немалые.

С учетом того, что деньги текут между пальцами, как вода, нельзя было не считаться с необходимостью порой делать крупные ставки и мириться с тем, что изредка — а куда денешься? — приходится оставаться внакладе и восполнять немалые потери. Поэтому здравый смысл диктовал всегда иметь в распоряжении не менее двадцати тысяч. Сейчас же у Митча, включая деньги, находящиеся на банковском счете, не набиралось и половины этой суммы.

«Что-то должно срочно обломиться, — успокаивал он себя. — Непременно подвернется в самом ближайшем времени! Хьюстон — это как раз тот город, где бал правит сам дьявол. Все деньги мира, ну, во всяком случае, большая их часть, собраны здесь, да и местные обыватели — удивительный народ».

Взбодрив себя таким образом и чувствуя, что Рыжая прильнула к нему всем своим бесподобным телом, Митч вышел из лифта и проследовал в отведенные им апартаменты.

При виде номера у Рыжей перехватило дыхание. Коридорный едва успел уйти, как она кинулась Митчу на шею, задыхаясь от восторга.

— О мой Бог, миленький ты мой! Вот это да!

— Нравится?

— Нравится — не то слово! Но, но... боюсь даже спрашивать, сколько же стоит такая роскошь?

— И не спрашивай. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя называли «Рыжей с одной ягодицей».

— Как это?

— Я о том, что тогда откушу половинку твоей сочной, аппетитной попки.

Рыжая засмеялась, покраснела и пылко поцеловала Митча. Затем, вцепившись в его руку, потащила осматривать апартаменты.

Это был пентхаус с видом на город с трех сторон. В огромной гостиной, с камином до самого потолка, красовалось большое пианино, отделанное слоновой костью, под тон снежно-белому ковру, застилавшему весь пол.

В номере было две спальни, комната для прислуги, три ванные комнаты и костюмерная. В мужской спальне Рыжая повернулась к Митчу и обвила руками за пояс; ее груди подрагивали от возбуждения.

— И не говори мне, — взмолилась она. — Даже знать не хочу, сколько это стоит. Но хотя бы намекни.

— Вполовину меньше удовольствия видеть тебя довольной. — Ты душка! Я собираюсь сегодня не быть такой букой... ну, как прошлой ночью.

— А ты не можешь объяснить поточнее?

— Ну, буду ласковой! Ну, позволю тебе все. — Она так и пылала. — Словом, дам тебе все-все.

— Звучит многообещающе. От такой маленькой женщины...

— Сам увидишь! А сейчас намекни...

— Хватит и того, что здесь не гнушались останавливаться самые известные личности.

— И насколько знаменитые?

— Самые, самые известные. Такие, что дальше некуда.

Внезапно до нее дошло.

— Ты имеешь в виду прези... — Она прижала руки к его груди и оттолкнула Митча. — Уходи! Выйди сию же минуту! Мне нужно прилечь, прежде чем я упаду в обморок.

Митч уселся в гостиной и поднял телефонную трубку. Слуги начали прибывать как на парад: служанка (она числилась за номером, и ему достаточно было позвонить, чтобы вызвать ее в любой момент), коридорные с утренними газетами, цветами для ваз в номере, целым набором напитков для бара и, наконец, официант с завтраком.

Подписывая различные чеки всевозможными специально заточенными на все случаи жизни карандашами, Митч прикинул общую сумму и определил ее не менее чем в сто пятьдесят долларов. Из груди вырвался невольный вздох. Он позвал Рыжую, ныне облаченную в брючную пару, и они отправились на террасу завтракать.