На гребнях волн - [11]
В классе мне кажется, что даже учительница мисс Ливси смотрит на меня как-то странно. Мисс Ливси живет в Беркли – можно сказать, в иной вселенной. Мы довольно много о ней знаем: она из тех немногих учителей, что рассказывают нам о своей жизни за пределами школы. Она рисует обнаженных женщин, прикрывая им интимные места артишоками, гуавами или авокадо, и иногда показывает нам слайды своих работ «в процессе». А в прошлом году приводила в класс своего сына, отслужившего в армии, чтобы он нам рассказал о службе в Миротворческом корпусе. Ее черные волосы всегда растрепаны: не настолько, чтобы нарваться на жалобы родителей, но настолько, чтобы вызвать у нас подозрения, не провела ли она ночь где-нибудь в лесах. Мы обсуждаем между собой, бреет ли она подмышки. Ведь, кажется, в Беркли принято не брить? Порой она приходит с брызгами краски на туфлях, и мы понимаем, что перед школой она работала над своими холстами. Нас привлекает и завораживает, что у нее своя жизнь, свои увлечения, с нами не связанные. А в ее сына, двадцатилетнего красавчика, все мы немного влюблены.
Во время контрольных ко мне часто подсаживаются, чтобы списать, – но сегодня я за партой одна. Мисс Ливси раздает нам отксеренные таблички с девятью ячейками. Это опросник: он должен помочь нам решить, что о себе мы готовы рассказать незнакомцу, что – другу, что – члену семьи. Определенно не случайно совпало, что сегодня нам придется отвечать именно на такие вопросы! Опросник явно предназначен для аудитории постарше: в центральную ячейку нужно записать «то, что не станешь рассказывать даже самому себе». Эту ячейку мисс Ливси перечеркнула крест-накрест – но от этого, разумеется, стало только интереснее. В чем же таком даже самой себе признаваться нельзя?
Следующий урок – биология. Уже третий день идет блок «сексуальное образование». В первый день учительница рассказывала о прокладках и тампонах, и еще сказала, что спринцеваться нельзя – это нарушает естественную экосистему организма. Во второй день мы смотрели учебный видеофильм о родах без анестезии. Роженица была белая, молоденькая и хорошенькая – вполне могла бы учиться в нашей школе. Мы все закрывали глаза ладонями и клялись, что никогда, ни за что не станем заводить детей!
Учительницу биологии, мисс Макгилли, мы зовем «мисс Мак», хотя ей это не особенно нравится. Как и мы сами. Она костлявая, волосы прямые, рыжие с сединой; у нее сын – наш ровесник и две дочери помладше. Девочек, говорит мисс Макгилли, она ни за что не отправит в «Спрэгг». Мы понимаем: долго она здесь не задержится. Пойдет путем учительницы музыки, научившей нас песне «Дома-коробочки». Учительница музыки нам нравилась. Она разрешала называть ее по имени – Джейн. Носила ковбойские пояса и прямо в классе расчесывала свои русые волосы, пока они не начинали блестеть. (А мисс Мак говорит, что неприлично причесываться на глазах у людей.) И однажды сказала: «Что, не понимаете? Вы, девочки, в этих ваших форменных юбочках и матросках – точь-в-точь дома-коробочки из песни. Все одинаковые. Нужно сорвать с себя все это, чтобы вернуть себе свое «я»!» Больше мы ее не видели. И еще долго думали: Джейн выгнали за то, что она призывала нас сорвать юбки.
Сегодня мисс Мак рассказывает о средствах контрацепции. Сперва презерватив: все решают, что пахнет он просто ужасно! Потом спермицид с аппликатором – аппликатор так забавно скользит вверх-вниз. Спираль – розовая, похожая на игрушку для хомячка. И наконец, противозачаточные таблетки. Аккуратно лежат в блистере, четыре ряда, по семь таблеток в каждом: это напоминает мне слова Джейн о том, что все мы одинаковые. Я вытаскиваю три таблетки и прячу в карман шорт. Сегодня все мы пришли в шортах под синими юбками: последний урок – физкультура.
Перемену я провожу в библиотеке, на обед в кафетерий иду одна с выбранной в библиотеке книгой. Я ее уже читала, но знакомый сюжет придает уверенности. Жду, что кто-нибудь присядет ко мне за прямоугольный столик или заговорит со мной, проходя мимо, – но нет, ничего. В другом углу кафетерия – Мария Фабиола: она звонко смеется, и я не слышу отсюда, но знаю, как звенят в такт смеху, скользя по ее загорелой руке, серебряные браслеты.
Обед в одиночестве тянется долго. Я часто посматриваю на часы, в какой-то момент решаю даже, что они остановились – хоть часы и тикают оглушительно, словно стучит сердце преступника. Сквозь юбку нащупываю в кармане шорт таблетки. Сама не знаю, зачем я их взяла. Быть может, затем же, зачем собираю пасхальные яйца. В этом ведь нет никакого смысла: только показать другим, сколько ты собрала, а дальше о них забыть, и пусть тухнут.
В конце обеденного перерыва у меня назначена встреча с мистером Лондоном, нашим учителем литературы, – мы с ним обсуждаем данный им список для внеклассного чтения. Мистер Лондон пришел в «Спрэгг» вскоре после колледжа; для преподавания в восьмом классе он, возможно, слишком молод – слишком мала возрастная дистанция. В начале учебного года он объявил, что мы будем читать Джека Лондона, и кто-то спросил, не родственники ли они. Мистер Лондон принял важный вид и ответил уклончиво. Меня это не обмануло, но другие в нашей школе любят выдумывать связи между вещами, не имеющие отношения к реальности.
Кто такая эта женщина без имени – главная героиня? Пустышка, прилетевшая понежиться под солнцем? Загнанная жертва? Преступница, скрывающаяся от закона?«Одежда ныряльщика лежит пуста» – странный роман о подмене личности, одновременно параноидальный триллер и пронзительная женская проза. Книга, как и ее героиня, примеряет одну личину за другой, меняет один костюм на другой и держит в напряжении до самого финала.
Роман «Возвращение Панды» посвящен человеку, севшему за убийство в тюрьму и освобожденному, но попавшему все в ту же зону — имя которой — современная людоедская Россия чиновников на крови.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в журнале «Уральский следопыт» № 9, сентябрь 2002 г.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
Маленькая девочка со странной внешностью по имени Мари появляется на свет в небольшой швейцарской деревушке. После смерти родителей она остается помощницей у эксцентричного скульптора, работающего с воском. С наставником, властной вдовой и ее запуганным сыном девочка уже в Париже превращает заброшенный дом в выставочный центр, где начинают показывать восковые головы. Это начинание становится сенсацией. Вскоре Мари попадает в Версаль, где обучает лепке саму принцессу. А потом начинается революция… «Кроха» – мрачная и изобретательная история об искусстве и о том, как крепко мы держимся за то, что любим.
В самолете, летящем из Омана во Франкфурт, торговец Абдулла думает о своих родных, вспоминает ушедшего отца, державшего его в ежовых рукавицах, грустит о жене Мийе, которая никогда его не любила, о дочери, недавно разорвавшей помолвку, думает о Зарифе, черной наложнице-рабыне, заменившей ему мать. Мы скоро узнаем, что Мийя и правда не хотела идти за Абдуллу – когда-то она была влюблена в другого, в мужчину, которого не знала. А еще она искусно управлялась с иголкой, но за годы брака больше полюбила сон – там не приходится лишний раз открывать рот.
Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.
История Вань Синь – рассказ о том, что бывает, когда идешь на компромисс с совестью. Переступаешь через себя ради долга. Китай. Вторая половина XX века. Наша героиня – одна из первых настоящих акушерок, благодаря ей на свет появились сотни младенцев. Но вот наступила новая эра – государство ввело политику «одна семья – один ребенок». Страну обуял хаос. Призванная дарить жизнь, Вань Синь помешала появлению на свет множества детей и сломала множество судеб. Да, она выполняла чужую волю и действовала во имя общего блага. Но как ей жить дальше с этим грузом?