На грани победы 1: Завоевание - [51]

Впрочем, опасной дичью – диким рикритом[12], вовсе не ручным, напомнил он себе, когда подлетел первый цик ваи.

Энакин не колебался; он знал, что нужно делать. Расширив радиус воздействия до десяти метров, он поднял в воздух все, что устилало землю – листья, ветки, камни – закрутил их, как циклон, и швырнул в воздухозаборную щель на боку флайера.

– Дурак! – закричал Рапуунг. – Это и был твой план?

Цик ваи бросился вниз, и в их сторону потянулись щупальцеобразные канаты. Энакин увернулся, не прекращая обстрела. Флайер приближался как ни в чем ни бывало, спускаясь все ниже. Одно щупальце схватило Рапуунга. Воин прыгнул, ухватился руками за верхнюю часть щупальца и полез по нему; на его изрубцованном лице застыло угрюмое выражение. Поняв идею, Энакин попытался сделать то же самое, но без помощи Силы, которая позволила бы ему сориентироваться, дала бы возможность не только видеть щупальца, но и чувствовать их – он промахнулся.

Вдруг флайер издал какой-то странный вой, и его гибкие крылья судорожно затрепыхались. Щупальце, державшее Рапуунга, отпустило его, и воин мгновенно спрыгнул на землю. Флайер, сотрясаясь, висел над ними.

– Бегом! – крикнул Рапуунг. – Он быстро прочистит легкие. Эти цик ваи были сформированы не дебильными детьми, как ты, кажется, подумал.

Энакин примерился к его шагу.

– А где остальные флайеры?

– Теперь они знают, где мы. Они рассеют в низине жуков-прядильщиков, как я тебе говорил.

– Ты так и не сказал мне, что эти твари делают.

– Они протягивают нити от дерева к дереву, от куста к кусту. Они идут волнами, догоняющими одна другую – первая волна начинает прясть, а следующие служат для пополнения начальной ткани. Они передвигаются очень быстро.

– Ого, плохо дело.

Тут ему пришла в голову новая мысль.

– Когда они схватили тебя, ты полез на флайер. Ты думал его захватить?

– Нет. Я думал погибнуть со славой, а не с позором. Голыми руками кабину не открыть.

– Но если как-то подняться над сетью…

– Часть жуков протянет свои нити в воздух и переплетет их у нас над головами. Если бы мы могли взлететь в тот самый миг, то спаслись бы.

Энакин остановился.

– Тогда зачем бежать? Куда ни пойди, все равно мы только приближаемся к сети.

– Правильно. И если мы пойдем наверх, это лишь отсрочит столкновение с ней. У тебя есть твой джиидайский меч-что-горит? Он мог бы разрезать нити.

– Нет.

Энакин посмотрел вниз. Деревья начинались где-то в сотне метров, но с высоты холма было видно, что их колышущиеся верхушки тянуться до горизонта, качаясь на переменчивом ветру.

За исключением одной полосы, где они не шевелились вообще. Проследив взглядом за полосой, Энакин увидел, что она загибается вокруг холма.

– Вот оно что, – пробормотал он. – Их держит сеть.

– Да. Нити очень крепкие, сеть хорошая.

Прямо на глазах у Энакина еще несколько деревьев замерли на месте, и полоса сделалась шире.

– Эти жуки-прядильщики, они будут нас есть?

– Они прилепятся к нашим телам и начнут плести нити, используя для этого наши клетки. Это будет не смертельно.

– Да. Потому что этого не будет.

Энакин остановился, встал на колени и снял свой рюкзак. Немного покопавшись, он нашел, что искал – пять фосфорных зарядов.

– Это что, оружие? Машины?

– Обычно нет, – сказал Энакин. – Не смотри прямо на них.

Он зажег один заряд, затем, используя Силу, бросил его по длинной дуге вниз. Зажег другой и тоже метнул вниз, но чуть в другом направлении.

– Я не понимаю, – сказал Рапуунг. – Как свет остановит жуков-прядильщиков?

– Свет не остановит. А огонь – да. Жуки не смогут цепляться за деревья, если деревьев не будет.

Он зажег еще один заряд. Когда он отвел назад руку, чтобы швырнуть его, Вуа Рапуунг нанес ему удар левой прямо в лицо.

Ноздри Энакина заполнил металлический запах крови, и он грохнулся на землю, не успев даже смягчить удар. Рапуунг бросился на него, рыча, как зверь, и сдавил пальцами его горло. От йуужань-вонга шел тошнотворно-кислый запах.

Перед глазами Энакина плавали разноцветные пятна. И он сделал единственное, что мог. С помощью Силы он поднял камень и стукнул взбесившегося воина точно промеж глаз. Голова Рапуунга дернулась назад, и его руки убрались с шеи. Энакин врезал ему в челюсть – так сильно, что аж заныли костяшки. Йуужань-вонг отлетел в сторону, но, когда Энакин взобрался на ноги, Рапуунг уже стоял в боевой стойке.

– Ситово семя! – процедил Энакин. – Ты что творишь?!

– Воспламенение! – проревел йуужань-вонг. – Первая мерзость – это использование огня из машины!

– Чего?

– Это запрещено, ты, вонючий безбожник! Ты что, не понимаешь, что ты наделал?

– Ты сдурел! – крикнул в ответ Энакин, растирая разбитые костяшки и жадно втягивая воздух через ноющее горло. Было такое чувство, что пальцы раздробило на кусочки. – Ты только что просил меня использовать мой световой меч! Ты что, думаешь, это не машина?

На лице Рапуунга промелькнуло что-то похожее на ужас.

– Я… да, я готовился к этому. Но огонь, первый из всех грехов…

– Погоди, – прервал его Энакин. – Ты говоришь ерунду. Йуужань-вонги раньше использовали против нас огнедышащих тварей.

– Живые существа, вырабатывающие огонь – это совершенно другое дело! – закричал Рапуунг. – Как ты только можешь себе вообразить, будто это то же самое, что ты только что сделал? Это все равно что сказать, будто рука йуужань-вонгского воина и металлическая хваталка, одна из ваших рукотворных мерзостей – одно и то же, потому что обе могут держать амфижезл.