На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло» - [87]

ПРОВЕРКА ЗРЕНИЯ

Люди, которые отвечали за пленных в течение 11 месяцев пребывания в КНДР, имели страсть к засекречиванию всего и вся, чего американцам было невозможно постичь. Постоянное стремление держать пленников в темноте неведения проникало во все аспекты их ежедневной жизни. В результате любую вещь, в которую оказывались вовлечены американцы, всегда окутывала непроницаемая пелена секретности. По мнению Стю Рассела, это являлось следствием ненормального искривления общественного сознания несчастной страны. Наглядная иллюстрация, как все это происходило в действительности, — история с проверкой зрения баталера «Пуэбло».

Он потерял свои очки тем вечером, когда корабль был взят корейцами на абордаж. Их раздавил каблуком десантник, тащивший Рассела за шиворот на бак, куда на пинках сгоняли всю бравую команду. Баталер был вынужден мучиться отсутствием окуляров примерно восемь месяцев, пока кто-то в высшей корейской иерархии вдруг не решил. что эта проблема должна быть устранена. В этом не содержалось и тени соображений гуманности, но, поскольку мир продолжал наблюдать за развитием эпопеи с американским кораблем-разведчиком, надлежало сохранять лицо, демонстрируя признаки человечности в обращении с гражданами страны, с которой Корея не воевала.

Сам Стю Рассел тоже никогда не рассматривал потерю очков желанием корейцев осложнить ему жизнь. Некоторым морякам очки разбили на допросах, но тоже не специально. Напротив, никто из корейцев ни разу не возразил, видя, как моряк передавал для сохранности свои очки сослуживцам, понимая, что будет сейчас избит. Немало очков были разбиты корейцами в один день, когда им стало известно, что семьи моряков в Америке пытаются критически настроить общественное внимание к положению в КНДР. Однако же неправда, что разбиванием драгоценных для очкариков стекол от них пытались добиться выдачи каких-то военных тайн, утверждает Стю Рассел.

Как всегда неожиданно в камеру зашел охранник, позвал Рассела и куда-то повел. На втором этаже, в комнате для допросов его ждали корейский врач и офицер-переводчик. Приказали сесть на стул и смотреть на стену перед собой. Доктор открыл маленький саквояж, достал какой-то прибор и надел его на голову моряка. Это оказалось устройство для проверки зрения. Окулист поместил в держатель две линзы и велел читать таблицу. Но стекла оказались слишком слабы, и Рассел не мог разобрать даже самой большой буквы Е. Когда он жестами объяснил, что ничего не в состоянии разглядеть, доктор что-то недовольно пробормотал и заменил линзы. Снова Стю ничего не увидел. Доктор окончательно расстроился, офицер тоже. Возможно, подумал Рассел, стандарты зрения в Корее несколько выше, чем в американском флоте. Новая перемена линз — и новая неудача.

Офицер решил, что пациент просто обманывает их, и закричал, что проклятый американский империалист бросил им вызов, обозвал Рассела свиньей и распалял себя все больше и больше. Боже, подумал Стюарт, никогда в жизни мне так не хотелось прочитать эту чертову таблицу окулиста! Еще перемена линз, затем еще. Офицер кричал в одно ухо, доктор в другое! «Уникальная ситуация, — размышлял Рассел со своей неистребимой иронией, — сделаться глухим в процессе исправления близорукости!» Вставлена еще пара новых линз. Теперь пациент, во всяком случае, видел таблицу и понимал, что перед ним не буквы. Но что тогда? Крик военно-медицинского дуэта тем временем перерос в настоящий визг, из коридора уже не раз заглядывали конвоиры — не пора ли, мол, засучить рукава?

В отчаянии доктор достал что-то уже с самого дна своего «сака», и Стюарт вдруг ясно различил, что перед ним четыре ряда букв, размешенные вертикально: корейские, китайские и русские. Четвертый ряд содержал разорванные кружочки — для абсолютно неграмотных. «Вот кто я есть на самом деле», — подумал баталер и начал показывать пальцем, в каком направлении разорваны кружки. Вправо, влево, вверх, вниз… В комнате повисла тишина. Американец не врал, до этой пары стеклышек он в самом деле ни черта не видел! Доктор с облегчением вынул линзы из держателя и вручил их офицеру. Тот с чувством исполненного долга почти торжественно унес куда-то злосчастные стекла, счастливца Рассела отвели в камеру небитым.

ЦЫГАНСКАЯ ЧАЙНАЯ

В конце сентября произошло событие, которое неожиданно доставило американцам самую большую ложную надежду… Не всех, но большинство членов экипажа «Пуэбло» по очереди вывозили из тюрьмы в неизвестное место, которое американцы прозвали между собой «Цыганская чайная». Там с ними встречались незнакомые северные корейцы, с очевидной офицерской выправкой, но в добротных, хорошо пошитых гражданских костюмах. Американских моряков угощали сладостями и вполне приличным местным пивом, за столом прислуживали женщины в национальных нарядах. Каждого члена экипажа подробно расспрашивали о состоянии его здоровья, интересовались его впечатлениями от Корейской Народной Демократической Республики. Были еще вопросы — неожиданные и странные. Например, не пожелал бы моряк в будущем вновь посетить Корею в качестве туриста, возможно с семьей? Но самым интригующим стало следующее предложение, высказанное в сослагательном наклонении. Как бы вы отнеслись… не стали бы возражать, если бы с вами захотел встретиться человек по имени… ну, скажем, Ким? Количество Кимов в Корее пропорционально не уступает числу Джонов в Америке (в конце концов, опекавшего их генерала тоже звали так). Однако ни у кого не вызывало сомнений, о каком Киме может идти речь! Но высочайшего приглашения так и не последовало. В верхах что-то снова разладилось.