На грани - [54]

От неожиданного звонка в дверь я вздрогнула. На пороге я увидела Стадлера — потного, взъерошенного, обросшего щетиной. Похоже, спать он еще не ложился.

— Можно пару вопросов, Дженни? — Теперь он постоянно звал меня по имени, словно мы были любовниками.

— Опять?

— Тогда один, — устало попросил он.

Мы спустились в кухню, где я предложила Стадлеру кофе и завтрак, но он отказался.

Он огляделся:

— А где Линн?

— Сидит у дома в машине, — объяснила я. — Вы прошли мимо.

— А, да, — тупо отозвался он сонным голосом.

— Вы хотели о чем-то спросить.

— Верно, — кивнул он. — Уточнить одну деталь. Вы помните, где вы были в воскресенье, восемнадцатого июля?

Я попыталась припомнить, но не смогла.

— Мой ежедневник у вас.

— Да. В тот день вы должны были забрать рыбу.

— Да-да, помню.

— Так чем вы занимались?

— Была дома. Готовила, разбирала вещи.

— Вместе с мужем?

— Нет. — Стадлер заметно вздрогнул и расплылся в торжествующей улыбке. — Не понимаю, чему тут удивляться. Как вам известно, мой муж редко бывает дома.

— Вам известно, где он был в это время?

— Уезжал. Он сказал, по срочному делу.

— Вы уверены?

— Да. Я готовила обед, а он сообщил, что ему придется уехать.

Я отчетливо помнила тот день. У Лины был выходной Гарри и Джош сначала болтались по дому и ссорились, потом разошлись по друзьям. Кристо долго сидел перед телевизором, потом возился с «Лего». В постель он лег пораньше, недовольный и утомленный жарой. А я сидела на кухне, с тоской вспоминая пропавший день. На столе остывал великолепный ужин, искрились бокалы на длинных ножках, благоухали садовые цветы. К ужину Клайв не вернулся.

— Значит, он отсутствовал весь день?

— Да.

— А поточнее?

Свой голос я слышала словно со стороны — он был печальным и глухим.

— Клайв ушел очень рано, еще до открытия супермаркета. Вернулся примерно в полночь, может, чуть позднее. К тому времени я уже спала.

— Вы готовы повторить все это и подписать протокол?

Я пожала плечами:

— Если понадобится — да. Насколько я понимаю, объяснений мне не дождаться.

Стадлер вдруг удивил меня, взяв за руку.

— Дженни, — мягко, ласково начал он, — я могу сказать только одно: скоро все кончится. Это вас утешит?

Я почувствовала, что краснею.

— А! — только и сумела выговорить я, как деревенская дурочка.

— Скоро вернусь, — пообещал Стадлер.

Мне не хотелось отпускать его, но я промолчала. И отдернула руку.

— Хорошо, — произнесла я.

* * *

Я лежала в постели, в пятне солнечного света, и не шевелилась. Ноги и руки казались свинцовыми, мысли ворочались еле-еле.

Я лежала в прохладной ванне, закрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Бродила из комнаты в комнату. Почему раньше мне так нравился этот дом? Ведь он, в сущности, уродливый, холодный, неуютный. Надо бросить его и начать все заново.

Если бы Джош опять позвонил, я бы попросила его вернуться, если в лагере ему не нравится. Только теперь я поняла, что от такого отдыха пользы немного.

В комнатах мальчишек я потрогала одежду в шкафах и призы на полках. Мы разлетелись кто куда. В высоком зеркале в холле мелькнуло мое отражение: худощавая женщина средних лет с сальными волосами и костлявыми коленками. Женщина бродила как потерянная по слишком просторному для нее дому.

За окном в небо поднимались пар от нагретого асфальта и выхлопные газы.

Хорошо бы переселиться куда-нибудь в пригород. В маленький коттедж среди роз. Чтобы рядом были бассейн и старый бук — полазать мальчишкам.

Я открыла холодильник и заглянула в него.

В дверь позвонили.

* * *

Я потеряла дар речи. Нет, этого просто не может быть. Это сон. Я помотала головой, стряхивая оцепенение. Линкс придвинулся ближе, как будто я вдруг стала близорукой, глуховатой и сумасшедшей.

— Вы меня слышали, миссис Хинтлшем?

— Что?

— Ваш муж, Клайв Хинтлшем... — повторил он с расстановкой. — Час назад ему предъявили обвинение в убийстве Зои Аратюнян 18 июля 1999 года.

— Ничего не понимаю, — повторила я. — Бред какой-то.

— Миссис Хинтлшем... Дженни...

— Бред, — твердила я, — бред.

— Адвоката уже известили. Завтра утром он предстанет перед магистратным судом в Сент-Стивенс. Адвокат будет ходатайствовать об освобождении под залог. Ему наверняка откажут. — Линкс вздохнул и продолжал терпеливо, медленно и негромко: — Говорить откровенно я не имею права. Но думаю, вам надо приготовиться... Похоже, у вашего мужа был роман с ней. Он подарил ей ваш медальон. В бумагах вашего мужа нашлась фотография Зои.

Я вспомнила фотографию, которую видела вчера вечером: живое, смеющееся личико, бокал в руке... Я сглотнула, меня затошнило.

— Но это еще не значит, что Клайв убил ее.

— Мисс Аратюнян получала такие же письма, как вы. Их писал тот же человек. Мы считаем, что ваш муж сначала угрожал ей, потом убил.

Я воззрилась на него. Мозаика сложилась, но получилась бессмыслица, нелепая мешанина линий. Страшный сон.

— Вы хотите сказать, что и мне писал Клайв? Его почерк я бы узнала сразу.

— Пока нам известно только, что вашему мужу предъявлено обвинение в убийстве Зои Аратюнян.

— Рассказывайте все.

— Миссис Хинтлшем...

— Я должна знать! По-моему, это ошибка.

Линкс помолчал, явно собираясь с мыслями.

— Вам будет больно слышать это, — предупредил он. — Я хотел избавить вас от подробностей. По какой-то причине вашему мужу требовалось отделаться от той женщины. Он убил ее, уверенный, что про его роман с ней никто не знает. На всякий случай, чтобы обеспечить себе алиби, он начал... угрожать вам. — Последовала долгая пауза. — Похоже, так все и было, — неловко заключил он. — Простите.