На грани человечности - [16]
- Жаль, нет у тебя ловчих туранов. - Ответ, похоже, вполне Эрихью удовлетворил. Смотрел он чуть сочувственно, похлопывал своего скакуна по крупу древком лёгкого охотничьего копья. - Впрочем, дело поправимое. В цепи держись ко мне поближе. Свора у меня неплохая.
- Справедливости ради - не чета батюшкиной, - поддразнил-осадил брат Миста.
- Ну-у... накажи меня Единый, если батюшкины тураны не дадут фору королевским!
- Королеву охоты разумеешь, или короля Льюра? - уточнил въедливый Миста.
- Обоих разом!
Смех в два голоса взвился в низко нависшее, рукой подать, небо, - и сбит был, как птица влёт, хрипловатым трубным рёвом. Дунув в рог последний раз, отец Одольдо пристроил его на поясе и принялся неторопливо спускаться с холма. Призрак в тумане, словно обретающий плоть и кровь по мере приближения. Вернее, два призрака: человек и зверь. Батюшка и скакун его, статный, породистый, ослепительно-белый - до алмазного, до серебряного! - даже сквозь клубящуюся мглу. Такой единорог даже на Элкорне - чудо, не обыденность. И имя чуду: Роэлин - Алмаз.
Какое-то время Суламифь просто любовалась: красотой, гармонией. Стройностью скакуна - и стройностью всадника; роскошной серебряной шевелюрой батюшки - и такой же гривой единорога. Даром что преподобному под шестьдесят уже, возраст более чем солидный для докосмического - в седле Одольдо держался легко, как юноша. И до сих пор - первый меч ордена, что значит - один из первых мечей королевства, да пожалуй, и всего материка.
И, несомненно, учёный - один из ведущих на своей планете, в свою эпоху. Вот-вот вступит Льюр из Тёмного Средневековья в бурный и парадоксальный Ренессанс, и отец Одольдо вполне может послужить провозвестником грядущего. Разносторонняя личность: философ и астроном, лекарь и зодчий, математик и алхимик, поэт и дипломат. При всём при том, охотно разделяет одну из краеугольных истин Конфедерации: мера всякой науки есть счастье Человечества.
Опередивший Время, несомненный и бесспорный. В этом с наблюдательницей солидарны и Академия Прогресса, и Совет Чести и Права, и каждый гражданин Конфедерации.
Столь редкостная здесь - гармония здорового тела со здоровым духом.
- Дети мои, приветствую вас. - Одольдо натянул поводья, поравнявшись с молодыми людьми. - Да пребудет Единый с вами, и да хранят вас Пророки Его, и да обережёт вас Священное Пламя от бедствий всяческих.
Привычно простёр руку преподобный отец; и оба сына его послушных склонились под благословение. Следовало бы и Суламифи последовать их примеру. Но лишь улыбнулась она и кивнула дружески. Как равная - равному.
- Благословенна будь и сия забава, истых воинов достойная. Пусть и клеймят её как богомерзкую. - С симпатией Одольдо взглянул на землянку. - Особо рад я видеть здесь тебя, дочь моя.
- Я убедил, - заявил Эрихью с гордостью.
Чуть печальным взглядом ответила обоим наблюдательница. Всё ж Опередивший Время - ещё не урождённый конфедерат. Всякий титанизм имеет свою "обратную сторону", как справедливо заметил учёный-культуролог докосмической Земли. Вот, не угодно ли - отец Одольдо: любит охоту со страстью настоящего аристократа Тёмных Веков. Охоту ради забавы, но не ради пропитания. В юности же не гнушался и во Святую Землю войной ходить, и в наёмниках служить. И ныне грешен, преподобный: изрядный гурман, немного сибарит и отчасти волокита.
Невелики прегрешения, впрочем. Сравнительно с преступленьями иных тиранов против своего народа, иных дельцов - против своей планеты.
Ведь и конфедераты равно избегают как необузданности, так и аскезы. Превыше всего ставят меру - и полнокровную жизнь.
А Суламифи порой казалось: не тщится ли Одольдо просто избыть тоску с тех самых дней, как окончательно порвал с Бариолой.
- Что же, отче? - Землянка почла за лучшее перевести беседу в иное русло. - Полагаете, не бывать войне с Мераном?
- Никаких усилий не пожалею, - обещал Одольдо убеждённо. - Прекрасные люди меранцы, и сколь отрадно вести дела с ними. Иной раз...
Привстав на стременах, вглядывался он вдаль, сквозь туман.
- Порою, дети мои, желаю я быть свободным - и от сана моего, и от дел государственных. Просто отправиться в плаванье вокруг света. Найдётся у меня друзья-сарнийцы, а у них - корабль крепкий.
Кстати припомнила Суламифь собственное кругосветное плаванье сотоварищи. Планета Тинкс; школа четвёртой ступени; деревянное парусное судно, построенное, как водится, своими руками. До подробностей памятна довольно жестокая буря посреди Лазурного океана, и хмельная радость борьбы со стихией, и - всё дело портящий! - спасательный флайер в облаках над головой, глазам не видный, но мыслепоиску ощутимый. Вызвал наблюдающий Наставник, как же иначе? А они сокрушались тогда, сорванцы, что опасность-де оказалась "не совсем взаправдашней"...
Бесшабашные, далёкие семнадцать лет - сколь далеки от нынешних тридцати, взрослых, благоразумных, исполненных ответственности.
Жаль, Одольдо в отрочестве лишён был таких радостей. Вдвойне жаль, что не наверстает и при Втором Рождении. Ибо ждёт его в Конфедерации не ветреная юность, но умудрённая зрелость.
