На графских развалинах - [14]

XV

Прошло два дня. Ребятишки построили Волку крепкую конуру, посадили его на цепь, и Волк официально вступил в должность сторожа Яшкиного дома.

О Дергаче не было ни слуха.

— Подался куда-нибудь дальше, — говорил Валька. — Помнишь, он в последние дни всё заговаривал об этом. Они ведь такие: кусок хлеба за пазуху — и пошёл куда глаза глядят.

— А почему же он не попрощался с нами?… И что он писал на обратной стороне фотографии?

Яшка вынул обрывок картины, повертел его и, решив, что здесь ничего всё равно не разберёшь, выкинул карточку на траву.

— Пойдём купаться, Валька.

Через десять минут после того, как ребятишки убежали, из калитки сада вышел Нефёдыч. В руках он держал кривой садовый нож, которым обрезал сухие ветви, и лопату.

Во дворе он остановился как раз возле того места, где недавно разговаривали ребята, и стал завёртывать цигарку. Взгляд его упал нечаянно на карточку, валявшуюся на траве.

— Ишь, ребята опять насорили, — проворчал он, поднимая обрывок. Он повертел находку в руках, вынул очки и, присмотревшись к поднятому клочку, развёл руками: — Ах ты, дьяволята вы этакие! Я-то ищу, ищу фотографию, по два раза на дню человек за ней наведывается, а они разорвали её. Пропала теперь моя пятёрка… Кому понадобится этакий обрывок? — Он сунул карточку в карман и, тяжело вздохнув, пошёл домой.

Когда Яшка и Валька возвращались домой к обеду, то, ещё не дойдя до ворот, услыхали лай Волка и крик отца.

— Да замолкни же ты, окаянный, ишь как разъярился!… Проходите, проходите. Не бойтесь, он на цепи.

Калитка распахнулась, и навстречу ребятам вышел какой-то незнакомый человек. Невысокий, слегка сутулый, с неровным рядом мелких зубов, оскалившихся в довольную улыбку. Правая рука его была перевязана бинтом.

Он искоса посмотрел на мальчуганов и круто повернул на противоположную сторону тротуара.

Во дворе Яшка столкнулся с отцом, державшим в руке новенькую хрустевшую бумажку.

Яшка быстро посмотрел на траву возле забора. Брошенного им обрывка фотографии не было.

После обеда он прошёл в сад, лёг и задумался. И чем больше он думал, тем назойливее привязывалась к нему мысль, что все события последних дней не случайны, а имеют меж собою крепкую связь и что связывающим звеном всего случившегося и есть эта самая фотографическая карточка.

XVI

Как раз в это время отец Яшки получил отпуск и собрался с матерью погостить на три дня в город, к старшей замужней дочери.

Похозяйствовать в дом на это время пригласили тётку Дарью. Но тётка Дарья была уже стара, к тому же чрезмерно толста и немного глуховата, и поэтому мать ещё с утра принялась накачивать Яшку:

— Да смотри, чтобы ложиться рано и двери не позабывать запирать… Да к Нюрке не приставай, а то приеду — взбучку задам. Да ежели я замечу, что ты, как в прошлый раз, шкаф с вареньем гвоздём открывал, то тогда лучше заранее беги из дома. — И так далее. Сначала перечислялись возможные Яшкины преступления, затем шел перечень наказаний, кои воспоследуют за этими преступлениями.

Яшка на всё отвечал коротко:

— Да нет, мам. Да что ты привязалась? Ты бы ещё загодя по шее мне натрескала… Сказал, что не буду, — значит, и не буду.

Но едва только скрылась повозка, увозившая на станцию родителей, как Яшка ураганом помчался в сад, высвистывая всегда готового появиться Вальку. И вдвоём они начали гоготать и скакать по траве, как молодые жеребята, выпущенные на волю.

— Я теперь хозяин в доме! — гордо заявил Яшка. — V, как весело, когда отец с матерью изредка уезжают! Уж мы с тобою за эти дни выдумаем что-нибудь весёлое.

— Давай, Яшка, змея пускать… с трещоткой сделаем.

— Ас трещоткой милиционер не велит, потому что лошади пугаются. Да и без трещотки не велит, чтобы телефонные провода не путать.

— А мы в поле побежим, подальше.

Работа закипела вовсю; достали стакан муки, заварили клейстер. Яшка принёс отцовскую газету и мочалу, выдернутую из половика, а Валька — дранки.

Когда Яшка налаживал уже «пута», то есть три ниточки, сводящиеся у центра, на глаза ему попалось интересное объявление. Там было написано:

Родители мальчика Дмитрия Ёлкина убедительно просят написавшего о нём заметку в ростовской газете «Молот» сообщить сыну наш адрес: Саратовская губ., совхоз «Красный пахарь».

— Мать честная, да ведь это же Дергача разыскивают! — ахнул Яшка. — Помнишь, он говорил нам, что про него кто-то в газете написал.

— А Дергач-то ничего и не знает. Может, никогда и не узнает вовсе — разве же ему попадётся газета?

— И куда он провалился! Нет чтобы подождать… Жалко всё-таки, Валька, Дергача. Он хоть и беспризорный, а хороший был. Он за нас заступался. Волку козла сварил… Мне рогатку наладил. И вот ушёл… А как бы он рад был, Валька!

Окончив змей, ребята дали ему подсохнуть, потом захватили с собой Волка и побежали в поле запускать.

Но, несмотря на то что змей ровно пошёл вверх и весело загудел трещоткой, распугивая звенящих жаворонков, настроение у ребят упало. Было жалко Дергача и обидно за то, что так неожиданно и нелепо ушёл он от своего счастья. В Сибирь собрался, какую-то тётку разыскивать. А где ещё её без фамилии разыщешь? А тут до Саратовской губернии далеко ли?