На главном направлении - [23]
Стрелял я без передышки, потому что какой-то меткий фашистский автоматчик прострелил мне обе руки и я боялся отпустить гашетку: отпусти — и не хватит сил надавить снова.
Когда пришел в себя, то увидел перед амбразурой и на всей улице много вражеских трупов.
Прошло еще немного времени, и фашисты вывели бронебойщика Бердышева, поставили его на груду развалин и расстреляли. Расстреляли за то, что он показал им дорогу под огонь нашего пулемета.
К вечеру снова послышался шум танковых моторов и скрежет гусениц. Из-за угла стали выползать приземистые машины с крестами на боках. Бороться с ними было нечем, и всем стало ясно: пришел конец. Гвардейцы стали прощаться друг с другом.
Мой связной Кожушко финским ножом на кирпичной стене выцарапал: «Здесь сражались за Родину и погибли гвардейцы Родимцева».
В левом углу подвала были спрятаны документы батальона и полевая сумка с комсомольскими и партийными билетами защитников дома.
Первый залп танковых орудий всколыхнул тишину. Раздались сильные удары, дом зашатался и рухнул.
Я очнулся лежа на полу вниз лицом. Сколько я так пролежал, не знаю. Была тьма. Душила едкая кирпичная пыль. Рядом слышались приглушенные стоны. После того как я пошевелил головой, ко мне подполз Кожушко.
— Вы живы? — тормошил он меня.
Мы были заживо похоронены под развалинами трехэтажного дома. Нечем было дышать. Не о пище и воде думали мы — воздух стал главным для жизни.
— Гвардейцы! — обратился я в тишину. — Мы не дрогнули в бою, и мы должны вылезти из этой могилы, чтобы снова драться, мстить за смерть наших товарищей.
Ко мне приблизилось несколько человек. Оказывается, и в самой кромешной тьме можно видеть лицо друга, чувствовать близость товарища. Мы начали разбирать кирпичи, искать выход из подвала.
Работали молча ночь, день, а может быть, больше, трудно было считать часы. Тело обливал липкий холодный пот, ныли плохо перевязанные раны, на зубах скрипела кирпичная пыль, дышать становилось все труднее, но не было стонов и жалоб. Наконец в разобранной выемке блеснули звезды, запахло ночной свежестью.
Гвардейцы припали к пролому, жадно вдыхали свежий осенний воздух.
Вскоре отверстие стало таким, что в него мог пролезть человек.
Рядовой Кожушко, имевший сравнительно легкое ранение, отправился в разведку. Спустя час он возвратился и доложил:
— Товарищ старший лейтенант, фашисты вокруг нас, вдоль Волги они минируют берег, рядом ходят гитлеровские патрули.
Принимаем решение — пробиться к своим. Первая наша попытка пройти фашистскими тылами не удалась: мы наткнулись на крупный отряд вражеских автоматчиков, и нам с трудом удалось уйти от них, возвратиться в свой подвал и ожидать, когда тучи закроют луну. Наконец-то небо потемнело: над нами поплыла огромная черная туча дыма. Выползаем из своего убежища, осторожно продвигаемся к Волге.
Нас осталось шесть человек. Все ранены. Идем молча, поддерживая друг друга, стиснув зубы, чтобы не стонать. Кожушко идет впереди — теперь он и наше боевое охранение, и дозор, и боевая единица.
Впереди, у Волги, при вспышках осветительных ракет видны фашистские патрули.
Мы подползаем ближе и намечаем место прорыва. Главное — бесшумно снять патруль.
Замечаем, что один из патрульных временами подходит близко к одиноко стоящему вагону — там к нему легко подобраться.
С кинжалом в руках, к вагону уползает рядовой Кожушко. Нам видно, как фашист подходит к вагону. Короткий удар — и гитлеровец падает, не успев крикнуть.
Кожушко быстро снимает с него шинель, надевает ее на себя и неторопливо идет навстречу следующему патрульному. Таким же приемом он убивает и второго фашиста.
Это было уже тридцатого сентября. Как видите, через десять дней после того, как в сводках объявили о гибели батальона, нас насчитывалось еще шесть человек.
— Шесть гвардейцев, — уточняю я.
Антон Кузьмич, улыбнувшись, соглашается с такой поправкой и продолжает рассказывать о том, как они прошли заминированный участок, как прорвались к Волге и как долго пили и, казалось, не могли напиться холодной, ломящей зубы волжской воды. Соорудив небольшой плотик из выловленных бревен, они, шесть израненных, измученных голодом и смертельно уставших гвардейцев, отдались набежавшей волне и поплыли по течению. Грести было нечем, работали руками, выбиваясь на стремнину. Утром 1 октября их выбросило на песчаную косу левого берега Волги. Там они были подобраны, накормлены удивительно вкусной рыбной похлебкой.
Связь с частями прервана. Опять мне надо надеяться больше на свои ноги и локти. Штаб дивизии полковника Горишнева разместился в заводской трубе. Отсюда я должен пробраться на КП Батюка. Ночью продвигаться почти не опасно, но так как обстановка еще не ясна и огневой бой не утихает, я вынужден пробираться «дневными путями», то есть по подземным трубам, на ощупь от просвета к просвету.
Вначале мне казалось, что я двигаюсь правильно, но вскоре убедился, что попал не туда. Высунув голову из люка, совсем рядом услышал стрекотание немецкого автомата (наш бьет резче и чаще, чем немецкий). Повернул обратно, но попал не в ту трубу, которой шел сюда, и заблудился окончательно.
Роман Ивана Падерина «Когда цветут камни» посвящен завершающему этапу Великой Отечественной войны: форсированию Вислы, Одера и штурму Берлина, когда с исключительной силой проявились зрелость, боевое мастерство наших командиров, героизм советских воинов.На фоне этих исторических событий писатель знакомит читателей с семьей рабочего-коммуниста Фрола Корюкова. Его сын Максим — главный герой романа — командир стрелкового полка, дочь Варя — военная радистка. Пошел на фронт младшим лейтенантом и сын Василий, однако малодушие сделало его отщепенцем, сурово осужденным семьей и Родиной.Нелегкие судьбы героев романа, их раздумья о назначении человека несомненно привлекут внимание и взволнуют читателя.
Горит земля, горят камни, железо… Огонь выкатывается на воду, и пламя пляшет на стремнинах реки… Так бывает в момент вулканических извержений. Об этом ребята знают из книг или кино. А Косте Пургину, главному герою этой повести, довелось не только видеть, но и быть в круговороте такого огня, где в самом деле горели камни, железо и воспламенялась река: он очевидец и участник великого сражения советских войск с фашистскими захватчиками на улицах Сталинграда летом и осенью 1942 года. В ту пору Косте Пургину было одиннадцать лет.
Тематика сборника известного писателя И. Г. Падерина разнообразна: рабочий класс (повесть «На Крутояре»), солдаты Великой Отечественной войны, плодотворно работающие в настоящее время (повести «Ожоги сердца» и «Не уходя от себя»), прошлое нашей Родины (очерки).
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман М. Лобачева — о Сталинграде и сталинградцах в преддверии великой битвы. Прослеживается судьба нескольких рабочих династий. Высокое чувство патриотизма, самопожертвование характерно для героев книги, которые в грозные годы войны ковали победу в тылу и взяли в руки оружие, чтобы защитить от врага свой родной город.
В сборник включены рассказы, статьи о Сталинградской битве А. Серафимовича, А. Толстого, К. Симонова, Б. Полевого, В Коротеева и других, написанные главным образом в дни великого сражения на Волге.