На этот раз - [2]
Роман стоял у окна, рядом с входной дверью. Без одной минуты десять он приоткрыл занавеску.
Ровно в десять калитка в воротах отворилась. Во двор вошел высокий красивый парень в дубленке.
Это был Теймураз Батиашвили. Он шел быстро и уверенно.
Так ходят безгрешные люди. Но жизнь - безликая и равнодушная - терпела любого. Терпела она и его - вора, грабителя и взломщика. Так терпят град листья. Так вдоль и поперек перепаханное поле терпит зной. Так терпит речка, пережатая бетоном.
Так терпит все.
Но не все.
Роман дал знак - идет! Батиашвили поднялся на порог. Взялся за ручку двери.
- Элла! - властно позвал он. Роман показал рукой: отвечай! Элла молчала - парализовал страх.
Батиашвили сошел с крыльца и направился к калитке.
Роман оплошал: дал возможность Батиашвили пересечь почти весь двор. Надеялся, тот вернется. Но Батиашвили не вернулся. Роман выскочил из дома. Преступник бросился на улицу. Роман выстрелил в воздух. Вместе с Нодари они побежали к воротам.
На улице стояло такси. Батиашвили упал на сиденье, и «Волга» сорвалась с места. На заднем сиденье были еще двое.
Колеса и ноги не соперники. Машина уже скрывалась за поворотом, когда бегущий Роман выстрелил: пуля попала в бензобак. Но «Волга» ушла. А они все бежали по дороге.
АВТОР В РОЛИ ПРОКУРОРА
Если бы на судебном процессе, которым завершилась эта история, я был прокурором, я бы, в частности, сказал:
- Граждане судьи! Я имею дело только с преступниками. Я знаю: в мирное время никто не пролил столько крови, сколько пролили убийцы, грабители и насильники. Никто не искалечил столько человеческих судеб, сколько преступники. Никто так не издевался над безвинными жертвами - женщинами и мужчинами, как они, преступники. Мы их судим. Но максимум, на что мы можем рассчитывать, что отсидевший не повторит преступления. Что второй частью своей жизни он искупит первую. Это максимум. Я не нахожу для Батиашвили никакого оправдания. Я не вижу ни одного смягчающего вину обстоятельства. Молодость не обстоятельство; Это состояние. Грабеж не ошибка. Это преступление. В двадцать лет неведение очевидного зла преступно так же, как и само зло. Тот, кто предлагает считаться с обстоятельствами, не воюет со злом, а защищает его.
Я прокурор. Героев я вижу только в кино. Или в президиуме. А преступников - в жизни. Прямо перед собой. И не от случая к случаю, а каждый день. Из десятилетия в десятилетие. И заключаю: единственное добро - это закон. Он и избавит от зла. Я требую…
ПОГОНЯ
На АЗС стояло пять-шесть машин. Среди них - знакомое такси. Но без пассажиров. Роман распахнул дверцу. На заднем сиденье лежала чья-то курчавая голова. Парик! Он выругался и сгреб парик за патлы.
С пистолетом в правой руке и париком в левой Роман торопливо осмотрел другие машины. Люди от него шарахались. Кроме одного: владелец «Жигулей» предложил помощь. Роман и Нодари тут же сели в машину: «За город. По этой дороге!» - бросил Роман.
Через два километра выскочили к развилке.
Куда? Налево? Направо? Судьбу человека определяют не годы, а секунды. По крайней мере, нередко ее обновляют.
- Направо! - сказал Роман.
На обочине дороги стояла брошенная машина. Над зарослями камыша мелькали три головы. Преступники убегали по узкой тропе вдоль речки.
- Что с тобой? - спросил Роман, открывая дверцу. Нодари тяжело и часто дышал: «Сердце».
Бывает.
Роман выпрыгнул из «Жигулей». Он побежал прыжками, набирая скорость. В эти секунды он был только сыщиком, инспектором. Обычные человеческие состояния - опасения, злость, нерешительность - не томили его и не отягощали. Он преследовал - как и много раз до этого.
Тропа было узкой и влажной. Расстояние сокращалось быстро. Впереди раздались выстрелы: стреляли, оборачиваясь и не целясь.
Внезапно один из убегающих остановился и пошел навстречу Роману. «Не стреляй! - закричал он. - Я сдаюсь!»
Роман понял: спектакль. Сдаться предложили тому, за кем не числилось ничего серьезного. За это время постараются укрыться понадежней.
Ничего не поделаешь: приходилось возвращаться к машине, где был беспомощный, но вооруженный Нодари. Прихватив запасную обойму для ТТ, Роман побежал назад через камыши. И тут же подвернул ногу: боль была жгучей - от ступни до бедра. Нр он удержался. Тропа и камыши кончились. Увидел: место - хуже некуда. Голое перепаханное поле, впереди два нежилых коттеджа. Перед домами каменные заборы.
Преступники укрылись за ними. А он оказался на открытой площадке: целься и стреляй. Спрятаться негде. Нужно двигаться. Ежесекундно. Можно, правда, вернуться в камыши - тоже выход.
Роман шагнул вправо - выстрел прозвучал из-за правого забора. Роман уклонился, выстрелил в ответ. Второй выстрел раздался слева. Значит, они притаились за разными заборами.
«Правый» явно нервничал - расстрелял запас пуль моментально. «Левый» молчал. За ним - Батиашвили.
Роман понимал - стреляет он лучше. И точно: пуля Батиашвили распорола рукав куртки. Роман прыгнул в сторону, едва не упав от боли - подвернутая нога попала на земляной ком.
Батиашвили мог стрелять, по существу, в упор…
АВТОР В РОЛИ АДВОКАТА
Если бы на судебном процессе, которым завершилась эта история, я был адвокатом Батиашвили, я бы, в частности, сказал:
Книгу составили репортажи журналиста Геннадия Бочарова, публиковавшиеся в последнее время в «Комсомольской правде». Они рассказывают о подвигах, героизме наших молодых современников, о мужестве людей в исключительных обстоятельствах. Герои книги — это стюардесса Надя Курченко, кинооператор Константин Ряшенцев, шофер Василий Головнин, спасший хлеб от пожара, летчики, предотвратившие гибель пассажирского самолета, и многие другие прекрасные люди, которые не дрогнули, столкнувшись с опасностью.
Это повесть о буднях милиции. Вернее, об одном лишь буднем дне… Автор изменил имена, сместил события, многое обобщил. Но герои этой повести — реальные люди, и почти все, что описано в ней, происходило в действительности.
В сентябре 1969 года в Северном Йоркшире, на Бримлейском фестивале, заколота ударом ножа в сердце девушка-хиппи, Линда Лофтхаус; а в октябре 2005-го убит кочергой музыкальный критик, обозреватель Николас Барбер. Следствие приходит к выводу: оба преступления — дело рук одного злодея, и двумя жертвами он не ограничился.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Произведение ван Эмландта «Коварный лед» относится к жанру полицейского романа. И это не удивительно — автор прослужил долгие годы в полиции.Неутомимый Ван Хаутем в «Коварном льде» — не частный детектив, не чудак и не сноб, занимающийся разгадкой уголовных «ребусов» из любопытства или ради развлечения, как герои Эдгара По или Конан Дойла, а скромный полицейский, изо дня в день сражающийся со злом за небольшую зарплату. Никаких чудес ловкости и проницательности Ван Хаутем не совершает, если не считать, конечно, чуда честной, систематической и неустанной работы по розыску преступников.
На счету оперативников убойного отдела не одно раскрытое преступление. В наши дни преступность опутала своими щупальцами все сферы жизни. Теперь неважно кто перед вами: председатель Городского собрания или художник-реставратор - и тот и другой может пустить вам пулю в лоб, если в воздухе запахнет деньгами.Лихой «ментовский» квартет наших старых знакомых: Ларина, Соловца, Дукалиса и Волкова, - снова в деле, вновь противостоит жестокости и беспределу.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.