На этом свете - [63]
Я глядел на этих новобранцев, и острое чувство темной, обволакивающей зависти проникало под кожу. За то, что они довольны и смеются, что форма их еще не знает стирки в ледяной воде, что под глазами нет мешков и фингалов, а ноги никогда не затекали от многочасового стояния на тумбочке… И мне было совершенно плевать на то, что вины их в этом нет и быть не может.
– Молодые, – сказал Зотов.
– Да, духи еще. Только в часть едут.
– Ага. Суки.
– Твари последние.
Наш поезд тронулся, веселые и довольные новобранцы стали уплывать в глубину вокзала, а мне вдруг стало до безобразия обидно. Как будто их неведение наносило лично мне глубочайшее оскорбление, отрыгивало мой мир, отрицало меня и всю мою жизнь, дробило на части все мои наряды, драки, бессонные ночи, строевые смотры, подрывы по тревоге, зарядки, уборки снега… Как будто все это было зря, без цели и оснований! Их неведение, их беззащитность издевались над всеми нами, делали бессмысленной смерть Бизякина, разрыв Славкиной селезенки; их наивность выжигала клеймо в душе, оправдывала Верину измену…
И повинуясь внезапному порыву, я поднялся, опустил скрипучую раму окна и с перекошенным ртом заорал во все горло:
– Вешайтесь, духи! Вешайтесь!..
Поезд медленно набирал скорость, увозя нас на Кавказ; молодые ребята на перроне замерли, их веселость как ветром сдуло. Напряженные, испуганные лица. Косые взгляды. И уже все мы – пятьдесят человек доморощенных контрактников – повысовывались из окон и заорали:
– Вешайтесь, духи!
И еще раз вдогонку миражу большого города:
– Вешайтесь…
Плясало джигу в душе чувство восторга. Глаза заволокло пеленой бесноватого экстаза, и я в первый раз почувствовал, какой сладкой на вкус может быть ненависть… Поезд мчал уже на всех парах, солдатики остались далеко за бортом, но я продолжал стоять, высунувшись из окна вагона. Уже ничего не кричал – некому, да и лишнее уже. Жизнь вместе с поездом неслась на всех парах, обещая неизведанные горизонты, новые любови, страхи и переживания. Где-то там, вдалеке, обосновалась маленькая Чечня с гордым и воинственным народом. На другом конце географии купалась в море собственного счастья Вера. Уже не моя. Уже чужая. Далекая. А поезд все летел вперед… И на одно короткое мгновение мы с ним стали единым, всесокрушающим организмом.
Огромный мир стремительно проносился перед глазами, ветер яростно хлестал по лицу, а я вдыхал его во весь разворот прокуренных легких, дышал, дышал… и никак не мог надышаться!
Стратегия 19
Каждый звук обладает цветом.
Визг тормозов перед аварией – серый; крик девушки, теряющей невинность, – сиреневый; шепот табака в момент превращения в пепел – темновато-коричневый. Эта градация произвольна, зависит от места, времени и ситуации, но неизменна суть: слияние звука и цвета рождает неповторимость. Набор самодостаточных мгновений, что откладываются в памяти навек.
Уже третий вечер подряд Гостиный Двор звучал белым. И дело было даже не в ленточках, второпях приколотых на грудь, повязанных на сумках, вокруг колена, зажатых в руках. Цвет несогласия подтверждался стихийным гулом толпы, боязливо-искренним, на грани столкновения страха и совести.
Подошел взводный:
– Парень в черном пальто, блондин. Видишь?
Дюша Макеев поискал взглядом.
– Да, – голос ровный, чуть звенящий напряжением.
– Принимайте.
Зашли с Егором Анашкиным с разных сторон. Процедура стандартная:
– Молодой человек, пройдемте.
– Куда?
– Пройдемте, пройдемте… – и сразу схватить за руки. Одновременно. Одной рукой под локоть, самому встать чуть сзади, свободную руку – на плечо. И начинается свистопляска.
– Суки! Фашисты! Всех не пересажаете! – рвется изо всех сил, не картинно, бьет каблуком под колено, глаза – как два блюдца с крепким чаем… И вырвался бы, если бы не «тихарь» в штатском, стоявший рядом. Отработанно навалился сверху, локтем – по затылку и шею в обхват на зажим. Придушил, а дальше сами поволокли. Кинули в «пазик». Дюша на прощание приложился с ноги.
На выходе из автобуса накинулся взводный:
– Вы что, уроды, отдыхать приехали? Говнюка уже задержать не можете?
– Семеныч, да он щуплый такой, мажористый… Не ожидали!
– Премии, на хер, лишу!
И ведь лишит. Взводный у Дюши крепкий мужик, серьезный. Две командировки за плечами. Но и – справедливый. Своих в обиду не даст.
– Попутали, командир…
У Егора голос детский, глаза добродушно-проворные. Он во взвод пришел с армейки, разведенный, так его и прозвали за глаза: Отелло-кастрат. В открытую никто не осмелится: Егор с одного удара убить может.
Но тут стало не до ругани. Белые ленточки сжались в кучу, плотно, как шпроты в банке. А единство плеч, тел и взглядов придает смелости. Заорали в голос:
– По-зор! По-зор! По-зор!..
Взводный рявкнул:
– Ну-ка в цепь!
Дюша моментально занял привычное место в группе, между Магой и Платоном; сцепили руки, напрягли бицепсы, чуть присели; по команде одновременно рванулись всей цепью напролом, сокрушая случайных прохожих (плевать на визг, крики, рвущиеся лямки от сумочек), обхватывая кольцом митингующих.
Дышалось тяжело. «Колпак-1С» сидел неплотно, раскачивая голову, пластик больно впился в подбородок, взмокло тело под броней. Еще эта погода… Морось, полуснег-полудождь, в ноздрях сырость, забрало запотевает.
В XIX веке произошли важные события, повлиявшие на историю психиатрии, но средства и методы лечения чаще всего имели причудливый и даже нелепый характер, например, пациенты английских психиатрических лечебниц выпивали в среднем 5 пинт (2,8 л) пива еженедельно. Для лечения психических заболеваний применяли такие, на наш, современный, взгляд, беспощадные меры, как удаление зубов или удаление клитора и яичников у женщин, лечение ртутью и рвотой. Такова была «старая» психиатрия: тело считалось основным источником психологических бед.
Психика человека — до сих пор неразгаданная тайна. Современная психиатрия плотно связана с нейробиологией и исследует то, как окружающий мир влияет на головной мозг и как головной мозг людей с психическими расстройствами функционирует в этом мире. В этой книге мы подробно рассмотрим самые распространенные, но в то же время очень спорные расстройства, причины которых даже сейчас изучены не до конца. — Почему раскрытие природы шизофрении происходит параллельно с развитием науки о мозге? — Почему депрессия — действительно серьезное заболевание, на которое стоит обратить пристальное внимание? — Почему сформированная зависимость на самом деле — поражение системы нейронных связей в мозге? — Деменция — признак только ли стареющего организма? В логике психиатрического исследования одним из наиболее интригующих моментов является сюжет с вынесением на первый план конкретного органа, материального объекта, находящегося внутри черепной коробки — головного мозга. Наше исследование — история о том, как психические расстройства стали расстройствами головного мозга, а психиатрия превратилась из маргинальной науки в полноценную медицинскую дисциплину.
Наше сознание – предмет споров сильнейших умов человечества, область исследований, в которой настолько же много интересного, насколько мало определенного и окончательно доказанного. Человечество развивается, создает новые технологии, но в области нашего мышления, психики и психологии до сих пор есть много белых фрагментов, которые только ждут своего исследователя. Психиатрия и философия сознания – интригующая тема, где нет однозначных трактовок и не так много научно-доказанных фактов, но возможно именно из-за этого так занимательно изучать природу психики, наших реакций, психических расстройств и искать причины их взаимосвязи с нашим сознанием.
Битва за Ленинград — самое продолжительное сражение Второй мировой войны, длившееся с 10 июля 1941 года по 9 августа 1944 года. Через призму биографий как прославленных полководцев, так и неизвестных героев автор вырисовывает масштабную картину обороны Ленинграда. Акцент в книге сделан на действиях войск Ленинградского фронта, сражавшихся изнутри блокадного кольца. Голод — самое страшное и безжалостное испытание, которое может выпасть на долю человека. Голод стирает тысячелетия цивилизации, низводя людей до первобытного состояния.
Роман Михаила Енотова — это одновременно триллер и эссе, попытка молодого человека найти место в современной истории. Главный герой — обычный современный интеллигент, который работает сценаристом, читает лекции о кино и нещадно тренируется, выковывая из себя воина. В церкви он заводит интересное знакомство и вскоре становится членом опричного братства.
Деньги можно делать не только из воздуха, но и из… В общем, история предприимчивого парня и одной весьма необычной реликвии.
События повести не придуманы. Судьба главного героя — Федора Завьялова — это реальная жизнь многих тысяч молодых людей, преступивших закон и отбывающих за это наказание, освобожденных из мест лишения свободы и ищущих свое место в жизни. Для широкого круга читателей.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?