На древней земле - [2]

– Ублюдочная стерва! – прошипел он вполголоса.

Я даже опешил:

– Ты это про кого?!

– Да про твою «милую» принцессу! – но, видя, что глаза мои опасно заблестели, отступил на два шага назад и, потирая ушибленную руку, стал быстро тараторить: – Ну, сам посуди: она последняя, кто тебя видел перед твоим беспамятством; она первая кто огласил тебя предателем; и только она могла всё это устроить.

– Ничего не понимаю…, – у меня как-то странно заболела тыльная часть головы, и я обхватил её руками. – Ведь она же меня любит?

Гарольд оглянулся вокруг, как бы ища поддержки у окружающих нас товарищей. Те смотрели на нас сочувственно и с какой-то отрешённостью. Потом, глубоко вздохнув, сказал притихшим голосом:

– Она же тебя и ищет по всей галактике…

– Зачем? – во мне затеплилась какая-то надежда.

– …Для того, что бы казнить на Треунторе.

Меня даже затошнило и стало плохо, плохо. Смертные казни давно, лет четыреста, как отменили. Оставили только самую жуткую, для самых мерзких и страшных преступников. Казни эти снимали во всех подробностях и показывали всем желающим в специальных кинозалах и, в обязательном порядке, во всех местах заключения. И только сам просмотр так влиял на психику человека, что редко кто, мог досмотреть всё до конца. Было много случаев частичного и даже полного помешательства.

Губы мои предательски дрожали, когда я спросил:

– И за что же мне оказана такая большая честь?

Гарри, смотря мне прямо в глаза, стал перечислять:

– За то, что ты сотрудничал с Моусом, взорвал и уничтожил огромную часть Всегалактического блока памяти, и самое кощунственное… – он сглотнул слюну, – …убил императора со всей его личной охраной и пытался уничтожить принцессу.

По моей спине потекли струйки холодного пота, а лоб покрылся горячей испариной. Я оторопело замотал головой и переспросил:

– Убил императора?!! И хотел… принцессу?!!!

– Да!

– Но я не мог этого сделать, я этого не делал! – я опять сжал голову руками, пытаясь спасти её от взрывной боли, бьющей прямо по мозгам. – Да и не реально всё это! Непосильно это сделать одному! Не мог я этого всего натворить!

– Ты?! Не мог?! – Гарольд не отводил от меня взгляда. Весь его вид был вопросительным ожиданием и я, подавив гнев, задумался.

А ведь и, правда. Если кому и под силу было натворить нечто подобное на Оилтоне, то только мне. Я был вхож везде, мне все доверяли, я знал всё (ну, или почти всё) и я сумел бы всё это устроить. Если бы, конечно, захотел! Но это же был полный абсурд!

– А ты…? – я быстро огляделся вокруг. – А вы, всему этому верите?

Гарольд опустил уголки губ вниз, поднял брови, от чего его лоб покрылся глубокими морщинами и, еле заметно, двинул подбородком в разные стороны. Эта мимика у него означала крайнюю степень сомнения и нерешительности. Значит, были некие обстоятельства и в мою пользу! Осталось только выяснить: какие. И я это выясню!

У меня была одна привычка с самого детства. Перед тем, как начать действовать и командовать окружающими, я ногтем большого пальца щёлкал себя по нижним зубам. Это всегда служило сигналом для остальных: полная дисциплина и повышенное внимание! Звонко щёлкнув ногтём по зубу, я скомандовал:

– Значит так…!

– Ого! – удивился Гарри. – Ты это сделал впервые за полтора года. Всё это время я здесь командую.

Я ощерился злобной и страшной улыбкой, которую не боялись лишь несколько человек. Ну, и Гарри тоже.

– Не оправдывайся, я тебя уже простил! – и продолжил с нажимом в голосе: – Значит так! Подробно, без излишеств, расскажи: как и в какой последовательности всё это произошло.

Мой друг, притворно вытянувшись в струнку и вытаращив глаза, стал докладывать:

– В 16:00, 30-го декабря, 3599-го года, как только стемнело, во дворце одновременно произошло два взрыва: на распределительной станции основного и резервного электроосвещения и в здании Блока памяти. В ту же минуту были взорваны пять из восьми отражателей на орбите, освещающих ночную сторону планеты…

– О-го-го…!

– …В Блоке вспыхнул сильный пожар. Там не было всё уничтожено только благодаря особым, новейшим, недавно поставленным переборкам. Те автоматически сработали и не дали взорваться остальным термитным бомбам, расположенным почти во всех отсеках. Началась паника, Принцесса, в сопровождении охраны, выскочила на площадь и по ней, из парка была открыта стрельба из игломёта. Половина гвардейцев, её охранявших, сразу же погибла. Двумя иглами была ранена и она сама: в ногу и плечо… – (при этих словах у меня всё сжалось ниже живота, и сердце заныло от боли) – …Спасли принцессу лишь тела ближайших телохранителей. Они были изорваны иглами буквально в клочья. Ответный огонь заставил скрыться нападавшего, который спрыгнул в служебный тоннель и на мини-ролле помчался в сторону космопорта. На запоре одного из блоков он столкнулся с нарядом, заступившем на пост по тревоге. Это были три гвардейца и офицер охраны. Они то и узнали тебя, но даже не посмели заподозрить в организованном на поверхности перевороте. Ты дал команду немедленно открыть запор и, когда они это сделали, выхватил игломёт и стал стрелять на сверхрежиме. Один гвардеец погиб, а остальных чудом спасла открывшаяся створка блокировки прохода. Они то и подняли тревогу по твоему поводу. Стали ловить уже конкретно тебя. Но ты, – Гарри прищурил глаза и почесал нос указательным пальцем, – или тот, кого за тебя приняли, успел выпрыгнуть из вспомогательной шахты и вскочить в одно из сублиатомных суден, которое стояло на отстое и было готово пойти в ближайшее время на переплавку. На удивление всем, у этого «корыта» оказались нейтронно-кварцевые двигатели и оно тут же, стартовало на полном форсаже.