На дорогах Афганистана - [63]

Я влез на гребень естественной плотины и посмотрел на стоящего метров на двадцать ниже Бронеца, испытывая странное чувство. Обычно более высокий уровень воды от более низкого отделяет гребень плотины, здесь же я стоял на полоске травы шириной в пол-метра, и мелкие волны заливали мне сандалии. Экбаль говорил как-то, что, осматривая Банди-Амир, европейские инженеры удивляются, по какому закону механики это чудо удерживается в равновесии. Шум водяных струй заглушал голос Бронеца.

— Какая красота! — кричал он снизу.

О ручье, который принимает воды, — переливающиеся через естественную плотину, и спокойно несет их среди зеленых трав, нужно рассказывать особо. Буйная растительность по берегам и рыбы в естественных бассейнах глубиной в несколько метров создают впечатление аквариумов с удивительно прозрачной водой. Необычны и окружающие долину горы. Удаленный на несколько километров от ручья откос — это гигантский, тектонического происхождения обрыв, подвергшийся действию эрозии. А в тысяче метров над нами, на самом краю огромной скалы, — шпиль; его идеально прямая линия — нечто сверхъестественное с инженерной точки зрения. С большим сожалением покидали мы эти места.

На обратном пути еще риз остановились перед стеной Бамиана. Этот древний центр буддизма и по сей день ошеломляет своим величием и красотой[28].

Широкую светлую долину замыкает с одной стороны цепь заснеженных горных вершин, с другой — отвесная, высотой в несколько — сотен метров красная стена скал. Внизу, в долине, располагаются в шахматном порядке пестрые луга и возделанные поля. В течение многих веков здесь был один из центров буддийской мысли.

Китайский паломник Сюань-Цзан в VII веке описал в своих дневниках необыкновенную красоту, богатство и могущество Бамиана.

Осматривая сооруженные в скалах колоссы, я понял, какой непомерный страх они могли возбуждать в те давние времена. Самый большой из них — пятидесяти трех метров высоты. В скалистой стене, протянувшейся вдоль всей долины, — окошечки келий-пещер. В общей сложности здесь насчитывается несколько тысяч комнат.

Величественность этого буддийского монастыря, немые изваяния гигантов в сочетании с залитой солнцем долиной и снежными вершинами гор производят неизгладимое впечатление.

МОСТ МАХМУД-ХАНА

В министерство я ездил на автобусе. Каждый деньте же лица, те же места. На одних и тех же остановках садятся одни и те же люди. У пересечения двух тенистых аллей в автобус вошел Экбаль в обществе своего друга Алама.

— Салам алейкум!

Молодые люди присели на краешках уже забитых людьми сидений.

— Что нового, инженер-саиб? Как прошла праздничная «пятница?

— Благодарю, мы были в Махипаре.

Я сделал вид, что не замечаю надутой мины Экбаля, и принялся всячески расхваливать профессиональные достоинства инженера Фельзбаха, его гостеприимство. Приятели не сказали ни слова. Правда, круглое лицо Алама все еще украшало подобие улыбки, но его потупленный взор, казалось, говорил о том, что на этот счет у него имеется особое мнение.

Здание министерства — огромное строение, три крыла которого образуют обширный двор. На каждом из трех этажей — своя внутренняя галерея, обнесенная декоративной каменной балюстрадой. С нее можно заглядывать во все комнаты, расположенные со стороны двора, а из комнат, в свою очередь, видно, что делается снаружи. Уже несколько месяцев в министерстве работают девушки-машинистки, пионерки эмансипации. Держатся они вместе. В перерывах между работой собираются на галерее, напротив нашей комнаты.

Женщина — создание пугливое. Географические координаты в этом смысле не играют почти никакой роли. Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять: место встречи выбрано в расчете на молодых людей, носящих почетный титул ассистентов. Путем дальнейшего логического анализа удалось установить, что наибольшей силой притяжения обладал. Экбаль.

Этот абсолютно невинный флирт мы назвали бы в наших условиях «воздействием флюидов». Основным техническим приемом было пребывание по соседству. Взгляды, жесты и отдельные, как бы ненароком брошенные слова пускались в ход крайне редко. Так продолжалось несколько месяцев, пока я не увидел одну ив избранниц с пухлыми щеками, прятавшуюся под. брезентом «газика», который Экбаль иногда раздобывал для нас. В этот день Экбаль объявил, что у него специальное поручение от инженера Матена, и исчез.

Три раза в неделю в послеобеденное время мы проводили занятия с будущими техниками. Программа включала элементарные сведения по статике, сопротивлению материалов и техническому чертежу. Наши слушатели, юноши в возрасте пятнадцати — двадцати лет, были воспитанниками разных школ и обладали весьма слабыми знаниями английского или немецкого. Занятия велись на этих двух языках, однако мои объяснения становились мало-мальски понятными лишь после того, как я прибегал к помощи ломаного дари.

В середине июля, приблизительно за месяц до праздника независимости, меня вызвал к себе директор Матин. По его более серьезному, чем обычно, лицу и торжественному обращению ко мне я понял, что речь, идет о каком-то особом, сверхответственном задании. И я не ошибся.