На Диком Западе. Том 3 - [9]

— От кого вы узнали об этом?

— От самого убежавшего пленного, которого я встретил на низком берегу Кентукки. Он предупредил колонистов в Лексингтоне, и…

— Все это пустяки! — воскликнул полковник. — Капитан Ральф только что рассказывал нам ту же историю и вскользь заметил, что в Лексингтоне ни одна живая душа не верит этой глупой сказке.

— Ну, так легко может быть, что друг Ральф ошибся, — сказал Натан кротко. — Я говорю тебе совершенную правду, что во всем штате Кентукки появились следы индейцев. А теперь, полковник Бруце, если ты будешь так добр дать мне взамен мехов, которые я тебе принес, пороху и дроби, то я отправлюсь дальше и не буду дольше тебя беспокоить.

— Я считаю за стыд и грех снабжать порохом человека, который изводит его только на то, чтобы убивать робких косулей и оленей! — сказал пренебрежительно полковник Бруце. — Но все-таки я не желаю причинять никому вреда, даже и квакерам. Том, поди с этим человеком в погреб и дай ему за его рухлядь столько, сколько она стоит.

Молодой человек ушел с квакером, покорно следовавшим за ним, и вслед затем явилась Телия Доэ, приглашая мужчин к ужину. Все они были рады приглашению, и капитан Форрестер вернулся в дом под руку с полковником, не думая больше ни о рыкающем Ральфе, ни о кровавом Натане.

Глава III Конокрад

Эдит удалилась в отведенную для нее комнату и только что собралась лечь в постель, чтобы отдохнуть от трудного путешествия, как кто-то потихоньку постучался в дверь и в комнату вошла Телия Доэ.

— Что тебе нужно? — спросила Эдит, не совсем довольная ее приходом. — Я очень устала и хочу спать.

Телия смущенно и боязливо огляделась: казалось, она подыскивала слова, чтобы рассказать о своих намерениях.

— Я недолго буду утруждать вас, мисс Форрестер, — произнесла она наконец, — но…

— Но почему ты колеблешься и не решаешься говорить? — спросила Эдит ласково.

Телия подошла поближе и сказала, собрав все свое мужество:

— Леди, не сердитесь на меня: я пришла просить вас взять меня к себе в услужение. Я знаю, что вы знатная молодая дама и привыкли к тому, чтобы вам услуживали. Возьмите меня с собой в леса; они мне так хорошо знакомы. Я буду вам верной и заботливой служанкой.

— Это исключено, — возразила удивленная Эдит. — Твоя мать никогда бы этого не допустила.

— Моя мать? — печально переспросила Телия. — Господи, у меня нет ни матери, ни родных.

— Как? Разве полковник Бруце не твой отец?

— Нет, мой отец сделался индейцем.

Телия выговорила эти слова с выражением глубочайшей печали, и Эдит поняла, как больно ей было то, что отец переменил все свои привычки и обычаи и покинул свою дочь на произвол судьбы. Она с состраданием протянула Телии руку, которую та тотчас же покрыла поцелуями.

— Да, да, — сказала она тогда, — я говорю правду, и вы теперь видите, что мне нечего стыдиться стать служанкой. Позвольте же мне следовать за вами и служить вам, леди! Наверное, о наверное, я смогу оказать вам большие услуги, чем вы даже можете предположить.

Она выговорила эти слова с такою искренностью, что Эдит стало тяжело отказать ей.

— Бедное дитя, — сказала она, — я должна теперь привыкать обходиться без посторонней помощи и услуг. Я ведь сама отыскиваю себе новое отечество и не могу взять тебя с собой.

Телия покачала головою.

— Я уже слышала все это, — сказала она. — Но, мисс, подумайте только: ведь я привыкла жить в лесах и смогу о вас заботиться, пока вам не выстроят дом. Я могу и хочу для вас работать, и, наверное, когда вы узнаете, какие труды и опасности ожидают вас в пустынных лесах, вы сумеете оценить мои услуги и мою опытность.

Эдит употребила все свое старание, чтобы отговорить девушку от ее намерения; она старалась доказать ей, что с ее стороны было бы черной неблагодарностью покинуть дом своего благодетеля без всякой уважительной причины.

— О, причин у меня вполне достаточно, — сказала Телия. — Напротив, я не права, сидя у него на шее, тем более, что у него много собственных детей. А потом — мой отец! Ах, леди, о нем здесь говорят только с пренебрежением, и все ненавидят его, хотя он никому не причинил ни малейшего зла. Но это считается большим позором переметнуться на сторону индейцев, и все здесь заставляют меня искупать вину моего отца. Может быть, в глубине лесов ничего не знают об Авеле Доэ, и там никто не будет с пренебрежением называть меня дочерью белого индейца.

— Телия, на самом-то деле твои страдания скорее надуманы, — снова заговорила Эдит. — Здесь ты, конечно, будешь счастливее, чем у меня, среди совершенно чужих тебе людей.

Телия с отчаянием заломила руки.

— Возьмите меня с собой, если не ради меня, то ради себя, — умоляла она настойчиво. — Уверяю вас, что вам было бы в высшей степени удобно и выгодно, если бы Телия Доэ находилась при вас, когда вы поселитесь в лесах.

— Этому не суждено сбыться, — мягко, но с твердостью возразила Эдит.

Ответ этот отнял у молодой девушки последнюю надежду на исполнение ее желания.

Несмотря на это, она попробовала еще раз уговорить Эдит и вложила столько силы и страсти в свои мольбы, что девушке стоило большого труда противостоять ее взглядам, просьбам и слезам. И все-таки она осталась непреклонной, и Телия, наконец, убедилась, что ее мольбы напрасны; она поднялась с колен и вышла' из комнаты с выражением глубочайшей скорби. Эдит так стало жаль бедную девушку, что едва удержалась, чтобы не вернуть ее. Но она вовремя спохватилась и послушалась голоса рассудка, который подсказывал ей, что, с ее стороны, было бы непростительною глупостью навязать брату еще лишнюю обузу при тех стесненных обстоятельствах, в которых они сейчас находились. После ухода Телии она легла и вскоре уснула.