На Диком Западе. Том 1 - [25]

Билл молчал. Привязанность к брату и жалость владели всеми его чувствами. Брат говорил правду, у него не было нравственной силы бороться с собой. Пьянство, со всеми сопровождающими его пороками, сгубило его, и Билл теперь ясно сознавал после пятилетнего отсутствия, что на возрождение Чарли в этой обстановке надеяться не приходилось. Если даже любовь к женщине не смогла спасти его, то что же может его спасти? Ему хотелось сказать что-нибудь такое, что заставило бы Чарли убедиться в неизменной привязанности брата к нему. Но он не нашел подходящих слов и только просто спросил, кто такая эта женщина, о которой он говорил.

— Кэт Сетон, — отвечал Чарли.

Выражение лица Билля сразу изменилось, и он воскликнул:

— Это сестра Элен Сетон?

— Да, но разве ты знаешь Элен?

— Я видел ее по дороге. Удивительно хорошенькая девушка! — вскричал Билл с восторгом. — Серые глаза, светлые волосы. Она была одета так, как будто прогуливалась по Бродвею в Нью-Йорке. Файльс говорил мне о ней.

— Файльс? — лицо Чарли сразу омрачилось, и в глазах появилось суровое выражение. Он встал со стула и прошелся по веранде.

— Что он говорил тебе? — спросил он брата.

— Ничего особенного. Сказал мне, что у нее есть сестра, которую зовут Кэт; что они, в некотором роде, фермерши и живут здесь уже пять лет.

— Ну, ладно. Видишь ли, я не хочу, чтобы он вертелся около Кэт. А теперь пойдем ужинать. Я забыл, что ты должен быть голоден, — сказал Чарли, выражение лица которого смягчилось.

Кэт Сетон не выходила из дома в это утро. Хлопоты по хозяйству задержали ее. Надо было произвести кое-какие исправления и так как она не могла положиться на своих двух наемных работников, то ей нужно было самой присматривать за ними, чтобы они исполнили все, как следует. После обеда Элен ушла из дома, а Кэт уселась к маленькому письменному столу и занялась счетными книгами.

Комната, в которой она находилась, служила им и гостиной и столовой. Она была небольшая, но комфортабельная и уютная. Стены украшали многочисленные вставленные в рамки акварели — работы Элен. Посередине стоял обеденный стол, а в углу рядом с буфетом находился маленький четырехугольный железный очаг, на котором стоял жестяной котелок с тихо кипевшей водой. Сестры очень любили эту комнату, в которой проводили большую часть времени, и старались украсить ее, как могли, не тратя на это больших средств. Надо признать, что результаты их усилий не пропали даром.

Кэт была поглощена сведением счетов, что она всегда старалась сделать в отсутствие сестры, обычно мешавшей ей сосредоточиться на цифрах, как вдруг дверь распахнулась, и Элен, с блестящими от возбуждения глазами, как вихрь ворвалась в комнату. Кэт поторопилась закрыть ящик, куда она прятала свои бумаги. Элен погрозила ей пальцем.

— Берегись, Кэт! — вскричала она. — Когда-нибудь я подделаю ключ к этому секретному ящику, который ты никогда не открываешь в моем присутствии, и узнаю все твои тайны. Уверена, что ты завела интригу с каким-нибудь мужчиной. Может быть, ящик полон писем от… от Дерти О’Брайна.

— Дерти О’Брайн? — засмеялась Кэт. — О да, он занимается спортом, а я люблю спорт.

— В этом местечке существуют различные виды спорта, — заявила Элен. — Я поищу тут такого мастера, кто бы изготовлял поддельные ключи. Ведь, наверное, именно такого рода спорт более всего распространен в поселке.

Кэт ничего не сказала и только продолжала смеяться.

— Что заставило тебя вернуться, Элен? — наконец спросила она.

— Что? А как ты думаешь? — воскликнула девушка. Кэт улыбнулась.

— Я думаю, что только встреча с мужчиной могла заставить тебя свернуть с дороги.

— На этот раз ты права, Кэт, — заявила Элен. — Да, это был мужчина… не мышь, хотя и тот и другая одинаково могут заставить меня бежать. Разница лишь в том, что один имеет для меня привлекательную силу, а другая отталкивает. Вот и все.

— Кто же этот мужчина? — спросила заинтересованная Кэт.

— Не кто иной, как Большой Брат Билл, — мужчина, за которого я обещала вам выйти замуж… Я видела его, Кэт, видела! И он поклонился мне, — с восторгом говорила она. — Он такой огромный, такой огромный, и у него самые милые и самые глупые голубые глаза, какие только мне случалось видеть. Вот почему я и узнала его тотчас же, как только увидела с инспектором Файльсом. Я вспомнила, что Чарли говорил про наивность, и я с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. Мне кажется, он подумал, что я улыбаюсь, и поэтому он снял шляпу передо мной. Это было так комично. Полицейский как будто взял его под свою опеку, чтобы он не потерялся здесь. Он, наверное, самый живой, полный задора человек, и я влюбилась в него с первого взгляда. Если ты не придумаешь сейчас же какого-нибудь поручения, с которым бы я могла отправиться к Чарли, то я наделаю каких-нибудь безумств или… упаду в обморок.

Кэт, громко смеясь, сказала:

— Посмотрим. Надо придумать подходящий предлог, извинение…

— Извинение? — перебила ее пылкая Элен. — Никаких извинений! Я никогда не извиняюсь в том, что ищу общества мужчины. Притом же…

— Тс, дитя! — возразила Кэт. — Ты мешаешь мне думать своей неистовой болтовней. Должна же я придумать, для чего я посылаю тебя к Чарли. Подожди… я придумала. Вот отнеси ему эти две книги. Я обещала их ему несколько дней тому назад. Но это все равно, я отсылаю их с тобой теперь и напишу записку, чтобы он познакомил тебя со своим братом, так как ты смертельно влюбилась в него.