На «Дейчланде» через Атлантический океан - [15]

Радость была велика. Десять дней капитан Хинш, чей пароход "Неккар" с начала войны стоял в Балтиморе, ожидал нас при входе в Чизапикский залив. Наше продолжительное опоздание вызывало опасение за нашу судьбу. Поэтому он был бесконечно счастлив, увидя своего долгоизданного гостя целым и невредимым. Первым делом он передал нам приказание идти вместо Newport News в Балтимору, где все уже приготовлено к нашему прибытию.

Распростившись с нашим милым лоцманом, в сопровождении "Тимминс’а" мы направились в Чизапикский залив, гордо подняв немецкий флаг, лишь с прибытием "Эйтель-Фридриха" впервые развевавшийся в этом порту.

На рассвете вошли мы в Чизапикскую бухту. Наше плавание постепенно превратилось в триумфальное шествие. Все встречные пароходы, как американские, так и нейтральные, приветствовали нас троекратными свистками и сиренами. Лишь какой-то английский пароход прошел мимо молча, исполненный ненависти, между тем как наш немецкий флаг гордо развевался на мачте. При этом капитан Хинш был настороже со своим буксиром, на случай, если англичанин вздумал бы пошутить и, повернув "нечаянно" руль, протаранить нас.

Еще и в другом отношении "Тимминс" оказывал нам помощь. На все приветствия пароходов мы могли отвечать только нашей сиреной, посредством ценного для нас сжатого воздуха. Удовольствие это было бы слишком дорогим, а потому "Тимминс" своим грубым паровым свистком благодарил всех от нашего имени.

Чем дальше мы забирались в залив, тем неистовее становился шум. Мы радовались от души, видя в этом искренние симпатии американцев к нам и нашему плаванию.

После обеда, около четырех часов, "Тимминс" подошел осторожно к нашему борту и передал кусск льда. Быстро остудив несколько бутылок шампанского, мы чокнулись за счастливое прибытие "Дейчланд" в Америку.

Какое наслаждение доставил нам лед и первый холодный напиток – может понять только тот, кто знает, что значит день за днем жить при 35° температуре.

Слух о нашем прибытии разошелся с необычайней быстротой, так как, к нашему немалому удивлению, уже за несколько часов до Балтиморы нас встречали пароходы с репортерами и кинематографистами.

Хотя уже смеркалось, нас все-таки еще усердно допекали. По всей вероятности, нам пришлось бы выдерживать бесчисленные вопросы и опросы, если бы погода в Чизапикском заливе, гостеприимно заботясь о нашей потребности в отдыхе, нам не помогла. Налетела сильнейшая гроза, и, вместо потока вопросов, над нами разразился поток прохладного дождя, и вскоре "Дейчланд", в сопровождении своего верного "Тимминс’а", скользила одиноко и молчаливо в наступающих сумерках к своей цели.

В 11 часов ночи мы стали перед Балтиморой у карантинной станции, и громыхая, якорь впервые опустился на американское дно.

Балтимора

Наш первый взгляд следующим ранним утром упал на коренастого "Тимминс’а", стоявшего параллельно с нами и оберегавшего нас. Уже в 5 часов явился врач с карантинной станции. Я передал ему свидетельства о здоровье, выданные нам 1-го июня Вильямом Томасом Фе, американским консулом в Бремене. Врач объявил нас свободными и троекратным "ура" приветствовал "Дейчланд" и ее экипаж.

Подняв якорь, мы под руководством "Тимминс’а" направились к месту нашей стоянки – в Локаст Пойнт. Ни одно судно не могло идти надежнее, чем мы под защитой "Тимминс’а" и тех многочисленных пароходов, нанятых кинематографическими компаниями и кишащих вокруг нас. На каждом таком пароходе стояло 5-6 человек, которые приготовили свои аппараты и старались веселыми окликами заставить нас принять нужные позы.

– Покажите ваше лицо, капитан.

– Будьте добры, поверните немного голову!

– Машите рукой!

Такого рода восклицания раздавались со всех сторон, и у них шла бешеная работа. Я стоял в рубке, смотрел вправо и влево, махал руками и было совершенно лишним уговаривать меня смеяться, так как поведение кинематографистов было комично. В таком веселом настроении подошли мы к нашему месту стоянки.

Здесь уже за несколько недель до нашего прихода все было приготовлено капитаном Хиншем. Место, где "Дейчланд" бросила якорь, так надежно защищалось плотинами и сетями, что всякая неприятная случайность просто исключалась. Мы стояли у деревянной пристани, выдававшейся в реку, вблизи большого сарая, в котором хранились заготовленные для нас товары. Место это находилось в стороне от всего, так что пришлось проложить новую дорогу от пристани к ближайшей улице.

Со стороны суши все было заграждено большим рвом и колючей проволокой. В самой реке "Дейчланд" защищалась с одной стороны пароходом Северного немецкого Ллойда "Неккар", который с начала войны стоял в Балтиморе и теперь служил нам базой с пего можно было свободно наблюдать за нашей лодкой. С другой стороны была сооружена целая система тяжелых плотин и грубых сетей, достигавших дна, вследствие чего даже водолазу не удалось бы проникнуть к нам. Помимо того, днем и ночью наготове стояло несколько охранных судов, между ними "Тимминс", который в продолжение всей ночи беспрерывно освещал местность своим прожектором.

Случались при этом и комичные эпизоды.

Желая избежать во время погрузочных работ на "Дейчланд" любопытных зрителей, вокруг сарая мы поставили высокий забор, совершенно заслонявший судно и место работ.