На деревню дедушке - [2]

!». «Речь идет об основных понятиях эстетики и теории познания — пишет М.А. Лифшиц. — Вот, например, является ли искусство при всех его прозрениях будущего зеркалом деятельности или оно выходит на свет из глубины творческой воли субъекта, и образы художника не истина в неповторимом явлении, а мифотворчество, то есть полезная, возбуждающая ложь, нужная для того, чтобы опьянить себя и других во имя лучшей общественной цели».

Приверженцы так понимаемого «художественного видения» обвиняли М.А.Лифшица и обвиняют ныне его сторонников в консерватизме, догматизме, отсутствии чувства нового, игнорировании авторской индивидуальности, личности художника, субъективного начала в искусстве, отрицании активности творчества, роли в нем фантазии и в прочих смертных грехах. М.А. Лившиц отвечает здесь на подобного рода обвинения. Согласно его взглядам и индивидуальности, и субъективность, и активное творческое начало, и фантазия играют в искусстве огромную роль, столь значительную, что искусство без них вообще невозможно. Но следует различать индивидуальность и индивидуализм, субъективность и субъективизм, творческую активность, направленную на художественное познание действительности, и активность, являющуюся чистым самовыражением, и т.д. Воплощение индивидуальности, личности художника в искусстве несомненно, но их значение и их богатство определяются тем объективным общественным содержанием, которые они в себе несут. И проявляются они на основе объективного отражения действительности в художественных образах, а не вне его и не независимо от него. Поэтому искусство в своей сущности — это не мифотворчество, как полагают сторонники «художественного видения», а отражение действительности в художественных образах. «Сказка есть истина в фантастической форме, но истина — это не сказка». «Одно дело сказка — истина, то есть искусство, и совсем другое дело истина — сказка, то есть ложь, которая выдается за истину». Так же обстоит дело и с личностью, индивидуальностью художника. Она тем более развита и свободна, чем более наполнена общественным содержанием.

Разумеется, существует поверхностное, натуралистическое искусство; плоское, механическое, бессодержательное отражение. Никто и не выдает их за подлинный реализм. А если даже такого рода подмены иногда случались или случаются, то они, безусловно заслуживают критики. Но факт подобных подмен и борьба с ними не оправдывают субъективизм, который и ныне остается главной опасностью. ''Похоже на то, что видение стало как бы невидением, потому что ценится здесь не верность глаза или чувство прекрасного, а особый род слепоты, уклонения от видимых форм».

Именно жизненная правда в искусстве — основа его художественности. В этом — суть реализма. Жизненная правда, осознанная художником, пропущенная через его индивидуальность, одухотворяет изображение, придает ему действенную силу. Подлинный реализм заключается в глубоком, идейно–проблемном, эмоционально–действенном, духовно–целенаправленном отражении жизни, и он несовместим как с поверхностным натурализмом, так и с самодовлеющим субъективным само выражением, с произвольной деформацией или нарочитым примитивизмом изображения, с отказом от его предметных форм.

Все это не исключает ни условно–метафорических форм в искусстве, ни частных отступлений от непосредственного правдоподобия, если они оправданы усилением правды целостного художественного образа, ни монтажных и других подобных приемов, ни гротесковых заострений. Но любые символико–аллегорические и фантастические образы только тогда подлинно художественны, когда несут в себе глубокую правду жизни, являющуюся их внутренней основой.

Таков основной пафос данного сочинения М.А. Лифшица, в котором читатель найдет помимо сказанного немало глубоких и метких замечаний по ряду вопросов философии, эстетики и общественной жизни, сохраняющих ныне не меньшую актуальность.

Пусть не смущает читателей, что М.А. Лифшиц называет своих оппонентов представителями «движущейся эстетики», как они сами на то претендуют. Автор употребляет это выражение не в духе В.Г. Белинского, а в ироническом смысле, имея в виду, что за нашей «движущейся эстетикой» порою скрываются беспринципность, подмена коренных понятий бутафорским активизмом, погоня за модой или ползучий эмпиризм, неизбежно впадающий в субъективизм. Так понимаемой «движущейся эстетике» он противопоставляет развитие, применительно к современности, основных положений марксистско–ленинской теории, которые при всем историзме нашей методологии остаются исходным моментом эстетического исследования и критического рассмотрения конкретных художественных явлений.

Не боясь впасть в преувеличение, можно сказать, что эти «Письма» являются выдающимся произведением философско–эстетической и социальной мысли. И, несмотря на их название, позволю себе высказать уверенность, что голос М.А. Лифшица не останется безответным, что истина будет услышана и овладеет умами людей, какие бы временные препятствия и «обратные силы» ни встречались на ее пути.

В.В. Ванслов

На деревню дедушке (В мире эстетики)