На далекой заставе - [39]

— Вам никто не разрешал. На ваш запрос вам ответили: ждать! Вы прекрасно видели все сигналы и умышленно не отвечали на них.

— Не может быть, господин советский офицер, — еще более удивился судовладелец, — не может быть. Тут какая-то ошибка.

— Хорошо, — усмехнулся Горюнов, — выясним.

— Зачем столько беспокойства вам? — заулыбался хозяин шхуны. — Вы вчера все осмотрели, у меня ничего нет.

— Кто это вас так разукрасил? — спросил Горюнов, имея в виду подбитый, заплывший глаз.

— Пустяки, ночью вставал и стукнулся о край стола, — ответил судовладелец, — совсем старый стал, плохо вижу.

Постояв с минуту молча, он опять заговорил ноющим, надломленным голосом, жестикулируя короткими руками:

— Ведь я потерял день, ночь и еще день. И все этот проклятый туман! Я должен сегодня утром взять ценный груз. У меня договор — значит и работа; не будет работы — я и моя команда умрем с голоду. Мог ли я рисковать этим? Конечно, нет, какой дурак отказывается от денег, от куска хлеба…

Обыскав все помещение шхуны, на палубу вышли Чумак и матросы. Чумак слегка кивнул головой командиру катера и отошел в сторону, давая понять, что он доложит только ему одному.

— Ну, как? — спросил Горюнов главного старшину, отходя от насторожившегося хозяина шхуны.

— Ничего на первый взгляд подозрительного не обнаружено, — вполголоса, чтобы не слышали другие, заговорил Чумак, — огнестрельного оружия и взрывчатых веществ нет, команда вся на месте, лишний человек спрятаться не мог, но… — главный старшина замолчал, собираясь с мыслями и взвешивая то, что он хочет сказать, — по-моему, один человек в команде стал другим. Я всех их в лицо вчера запомнил, а этого, кажется, вижу в первый раз.

— Вы подозрительному не подали вида, что заметили его? — спросил Горюнов.

— Нет.

— Так, хорошо. А следов убийства случайно не обнаружили нигде?

— Вроде бы нет, — медленно раздумывая, ответил Чумак, — вот только палуба у них в кубрике мокрая, должно быть делали аврал или…

— Или ликвидировали следы убийства, — досказал Горюнов.

Хозяин шхуны, стоя в стороне, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, тщетно прислушивался к разговору офицера и старшины. Маленькие глазки его лихорадочно бегали по сторонам. Вобрав в плечи плешивую голову, он, как зверек, припертый к стене, в бессильной злобе и страхе ожидал последнего удара. Горюнов подошел к нему и вежливо сказал:

— Осмотр закончился, кажется, у вас все в порядке.

От его взгляда не ускользнула мгновенно прошедшая по обрюзгшему лицу владельца шхуны радостная улыбка. Скрывая облегченный вздох, судовладелец с поклоном сказал:

— Я же предупреждал господина советского офицера, чтобы не тревожились напрасно.

— Вы правы, — согласился Горюнов, — осталась еще одна маленькая формальность. Пройдемте вниз, а потом в вашу каюту.

— Пожалуйста, — с деланной улыбкой проговорил капитан, опять меняясь в лице.

— Оставьте матросов здесь, пусть осмотрят палубу с бортов, — сказал Горюнов главному старшине, — а сами с Курчавиным идите со мной.

Окинув взглядом помещение, Горюнов убедился, что на полу от входа примерно до середины кубрика сделана мокрая приборка. Положенный на него около самой крайней койки серенький коврик был почему-то подогнут, на нем стоял боцман. Присмотревшись, офицер заметил небольшое пятно. «Кровь, — безошибочно определил Горюнов. — Так вот зачем вы делали приборку».

Со скучающим, безразличным видом Горюнов стал оглядывать стены помещения, увешанные различными, вырезанными из модных журналов цветными картинками. Одновременно взгляд его скользнул и по застывшим лицам команды, терпеливо ожидающей конца осмотра. «Который из них? — думал Горюнов. — Ага, вот этот». Чумак дважды тихо откашлялся в свой огромный кулак, давая понять, что командир смотрит сейчас на того подозрительного человека.

— Моя команда, — представил хозяин шхуны. — Как у вас говорят, добрые моряки.

— Так, ясно, — протянул Горюнов, обдумывая план дальнейших действий. Наблюдая за подозрительным членом команды, он не мог уловить в его поведении ничего подозрительного; за все время осмотра ни один мускул не дрогнул на его равнодушном лице. Зато остальные члены команды были явно чем-то взволнованы, с плохо скрываемой тревогой они смотрели то на него, то пугливо переносили свой взгляд куда-то дальше назад. Горюнов обернулся и увидел разбросанную на столе посуду и кастрюлю с супом.

— Что это такое? — спросил Горюнов стоявшего у входа хозяина шхуны, показывая рукой на пятно. — А ну, сойдем с места!

— Почему кровь в помещении? — уже строже спросил Горюнов побледневшего хозяина шхуны.

— Кровь? Ах, да, утром подрались между собой двое, поразбивали друг другу носы, — выдавил капитан из себя улыбку. — Не удивляйтесь, у нас это обыденное явление, тут ничего особенного нет, господин советский офицер.

— Так, значит, в порядке вещей. Хорошо!..

Вдруг, решительно шагнув к столу, Горюнов взялся рукой за ручку кастрюли с супом.

Лицо агента исказила жгучая ненависть. Сжав губы, он выхватил пистолет и направил на стоявшего к нему боком Горюнова. Матрос Курчавин рванулся вперед, заслоняя собой Горюнова.

Раздался выстрел… В ту же секунду огромный кулак Чумака с силой обрушился на голову выстрелившего шпиона. Агент, выронив пистолет, свалился к ногам бледного, дрожащего хозяина шхуны.