На что похоже будущее? Даже ученые не могут предсказать… или могут? - [5]

Миграция в города — часть более масштабных процессов, связанных с перемещением людей по планете. По оценкам ООН, на данный момент количество людей, покинувших родную страну, составляет 200 млн. Еще около 740 млн человек сменили место жительства внутри своей страны. В течение последних нескольких десятилетий значительная часть этого миграционного потока приходилась на тех, кто перебрался из сельской местной и горных районов в города.

Почему так происходит? В странах с низким уровнем доходов большинство людей переезжают по соображениям экономического характера — они хотят получить хорошую работу, больше зарабатывать или найти новые источники средств к существованию, что особенно актуально в условиях, когда одного лишь сельского хозяйства уже недостаточно для поддержания привычного уклада жизни. Кто-то уезжает из дома, чтобы получить образование; кто-то отправляется вслед за родственниками. Одни бегут от преследования по политическим мотивам, от войны и распрей, как это происходит в Сирии; другие вынуждены покидать насиженные места в результате общественно-политических процессов, как это происходит в районах строительства дамб в Китае. Наконец, есть те, кому приходится убегать от природных катаклизмов — наводнения, истощения почв и недостатка водных ресурсов.

Несмотря на неизбежность усиления миграции из-за изменения климата в ближайшие годы и десятилетия, вряд ли есть смысл говорить о «климатических мигрантах». Изменения окружающей среды могут накладываться на другие факторы миграции, вступая в сложные взаимодействия. К примеру, с начала нового тысячелетия 1,5–2 млн людей покинули Зимбабве, не имея возможности продолжать заниматься сельским хозяйством из-за постоянных засух, которые усугубляют и без того глубокие кризисные явления в экономической и политической сферах. При этом в Южной Африке, куда они направляются, их чаще всего встречают весьма враждебно. Более того, увеличение масштабов перемещений, вызванных изменениями окружающей среды, может привести к размыванию границ между понятиями «миграции» и «перемещение», на которые часто указывают политики и юристы: если первое считается добровольным шагом, то второе рассматривается как вынужденная необходимость. Далеко не всегда можно четко установить тот момент, когда условия жизни в стране или регионе ухудшаются настолько, что добровольная миграция превращается в вынужденную. В любом случае вряд ли у кого-то есть сомнения, что после недавних событий в Европе миграция и иммиграция еще долго будут оставаться в числе главных тем политической повестки.

Идентичность перед лицом технологий

Казалось бы, все эти масштабные изменения должны обходить стороной уклад жизни в сельских районах Африки или монгольских степях. Так и было бы, если не один важный фактор: наличие телефонных сетей, обеспечивающих связь со всем миром.

Мобильный телефон (или, по крайней мере, возможность пользоваться мобильной связью) сегодня есть у двух из трех человек — причем даже в менее развитых странах к югу от Сахары. Эти устройства — главное средство общения в современном мире. Интернет пока что совсем не так распространен: если в развитых странах доступ к нему имеют четыре из пяти домохозяйств, то в наименее развитых странах этот показатель недотягивает даже до одного из десяти. Опасения относительно технологического, в том числе цифрового разрыва имеют под собой основания, и ситуация куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Между разными возрастными группами, что вполне закономерно, также наблюдается очевидный разрыв: по данным опроса, проведенного в Великобритании в 2016 г., более 99 % жителей страны в возрасте от 16 до 24 лет пользовались интернетом в течение трех месяцев, предшествовавших опросу, тогда как среди людей старше 75 лет данный показатель составил лишь 39 %.

Просто иметь доступ к сети сегодня уже недостаточно — мобильные сети дали возможность быть все время на связи. Так называемое поколение Z, к которому принадлежат те, кто родился в 1990-е гг. и кому не довелось жить в мире без сотовых телефонов, как раз сейчас подошли к своему совершеннолетию. Проведенный в 2011 г. опрос британцев в возрасте 16–24 лет показал, что 45 % из них чувствуют себя максимально счастливыми, находясь в интернете. Во многих компаниях сотрудники должны быть готовы в любое время ответить на звонок по мобильному телефону или сообщение электронной почты, но при этом у них появилась возможность заниматься домашними и личными делами, не отходя от рабочего места. Все это приводит к стиранию границы между работой и домом.

У нас предостаточно статистических данных такого рода, но не совсем очевидно, что именно они означают. Простая экстраполяция текущих тенденций показывает, что к концу следующего десятилетия три четверти населения планеты будут пользоваться мобильными телефонами. При этом совершенно понятно, что в жизни кенийского фермера или монгольского кочевника сотовая связь будет занимать далеко не такое же место, как в жизни трейдера из лондонского Сити.

Информационные технологии и социальные сети часто связывают с некоей «трансформацией» и называют «дизруптивными». Учитывая стремительную скорость, с которой они распространяются по миру, обе эти характеристики оправданы. Но что именно они трансформируют? В 2011 г. умы людей по всему миру взбудоражили волнения «арабской весны», которые получили название «твиттерных революций». Сейчас мы знаем, что в реальности события разворачивались по более сложному сценарию. Но, даже если бы социальные сети действительно были решающим фактором, это все равно бы не помогло нам понять, как они будут влиять на нашу жизнь в дальнейшем.