На борту С-56 - [5]
Готовимся к самому ответственному в заводских испытаниях моменту пробному погружению. Этим, кроме герметичности, проверяется остойчивость лодки под водой, ее балластировка и нагрузка.
Если бы на окнах не было затемнения, можно было бы видеть, как поздно горит свет в кабинете начальника конструкторского бюро Соловьева. Вместе с инженером-конструктором Людмилой Васильевной Калачевой он еще и еще раз проверяет все расчеты. Одновременно на лодке инженер-капитан-лейтенант Михаил Исидорович Шаповалов, главстаршина Константин Рыбаков и все краснофлотцы электромеханической боевой части тщательно осматривают каждый забортный клапан.
В бухте лодка приняла главный балласт, ушла под воду и приступила к дифферентовке. Корпус герметичен, в нагрузке просчетов нет. Приводим лодку в такое положение, когда она как бы "висит" на перископе. В момент такого равновесия стоит только опустить перископ, то есть уменьшить на несколько десятков килограммов вес вытесняемой кораблем воды, как вся махина весом более тысячи тонн начнет погружаться. Поднимешь перископ, и лодка начинает всплывать. На бльшую точность трудно и рассчитывать.
Подводное кренование продолжалось несколько часов и потребовало от экипажа и особенно от командира электромеханической боевой части и группы трюмных большого напряжения сил. Ведь пока идут испытания, ни всплывать на поверхность, ни ложиться на грунт не разрешается. Задача нелегкая, если учесть, что ход дать нельзя, а глубина не превышает пятнадцати метров Рабочим и инженерам приходится перемещаться по отсекам И это влечет за собой бесконечные поддифферентовки, для которых используется сжатый воздух.
Пока лодка шла под перископом, я находился в боевой рубке, следил за поверхностью воды в бухте и одновременно за плавучестью лодки. Центральный пост был целиком отдан "на откуп" механику. Он там священнодействовал вместе с Рыбаковым и его группой трюмных. Кроме дифферентовки и кренования, на чем было сосредоточено основное внимание, им приходилось отвлекаться и на другие дела. В центральный пост поступали все доклады о просачивании воды внутрь прочного корпуса, о работе механизмов во всех отсеках, о передвижении людей по лодке. На все нужно было успеть отреагировать, о самом необходимом хотя бы кратко, но точно записать. Справились мы с задачей неплохо, особенно, если учесть, что это было первое наше погружение.
Кренование показало отличные результаты. Решены были и другие вопросы испытаний. Оставаться под водой больше незачем. Даю приказание продуть среднюю балластную цистерну, и вот рубка и палуба показались на поверхности. Вполне разделяю нетерпение курильщиков и вместе с ними мечтаю сделать добрую затяжку. Но подводнику нужно торопиться обдуманно, не спеша. Я нарушил это правило и за это был наказан.
Из-за бесконечного травления сжатого воздуха внутрь корпуса давление его к моменту всплытия намного превышало атмосферное. Чтобы уравнять давление с забортным, на крышке люка есть сравнительно небольшое отверстие — атмосферный клапан. Его-то и следовало открыть раньше, чем люк. Это азбучная истина для подводника. Но бывает, что и азбуку забудешь, особенно, когда долго не был под водой. Так случилось и со мной. Вместо атмосферного клапана я развернул кремальеру крышки люка. Раздалось шипение рвущегося наружу воздуха. Находившихся внизу ударило по барабанным перепонкам так, как это случилось бы, если бы самолет мгновенно приземлился с высоты трех — четырех тысяч метров. Со мною же произошло вообще нечто невообразимое. Наблюдавшие за лодкой с берега могли видеть, как над мостиком сначала появились не фуражка и голова командира, а его ботинки и ноги. Выброшенный устремившимся наружу воздухом, я не упал за борт только потому, что крепко ухватился за ручки кремальеры крышки люка, которая давлением воздуха развернулась на 180 градусов. Никогда до этого, ни после мне не удавалось с такой легкостью выжать стойку на руках. Со стороны это, конечно, было смешное зрелище, но я от неожиданности вначале был ошеломлен, а две вскочившие на голове шишки не располагали к смеху. От моментальной смены давления над люком и в его шахте образовался пар. К счастью, внизу никто не понял, что произошло, а сам я об этом случае рассказывать не стал. Впрочем, огорчение это было мимолетное и не могло омрачить радости за свой корабль, с честью выдержавший первое подводное крещение.
С того дня мы выходили в море почти ежедневно. Заводские испытания шли успешно. Чем больше личный состав познавал свою специальность, тем увереннее обслуживал механизмы, внимательнее и требовательнее относился к работе материальной части. Командиры, старшины и краснофлотцы не мирились даже с незначительными недостатками. Иначе и быть не могло: все понимали, что с этими механизмами нам плавать и в бой идти! К чести заводского коллектива, рабочие нас в этом также поддержали.
С каждым выходом список дефектов, предъявляемых заводу, уменьшался. Наконец наступил день, когда серьезных претензий не осталось. Вместе с заводом доложили о готовности корабля к государственным сдаточным испытаниям. Меня назначили заместителем председателя государственной приемочной комиссии.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.