На бильярде играют в одиночку - [2]

— Это ты? — спросила Лариса, как обычно не называя себя и не здороваясь.

Поэтому Денисов сразу ее узнал.

Со своей бывшей женой он не разговаривал года три. По сути, оба они испытали одинаковое облегчение, когда наконец разъехались. Кроме квартиры, делить им в жизни было нечего.

— Как живешь? — Поскольку эта фраза Ларисы должна была изображать некоторое внимание к Денисову, он сразу догадался, что его о чем-то станут просить.

— Нормально, — сказал Денисов. — Подойди минуту, я сейчас чайник выключу.

Он заскочил в ванную комнату и прополоскал рот, избавляясь от отвратительного металлического привкуса. Не стоило так много курить накануне.

— Я тебя слушаю, — сказал он спустя минуту.

— Нам надо поговорить, — объявила Лариса.

— Конечно, — немедленно согласился Денисов, хотя требовательность ее интонации его обеспокоила. — А о чем?

— Речь пойдет о твоем сыне.

— Что-нибудь случилось?

— Объясню при встрече. Кстати, я недалеко от тебя. Минут через пятнадцать буду на бульваре.

— Ты зайдешь?

— Это лишнее, — усмехнулась Лариса, давая понять, что любой коварный замысел Денисова она видит на десять шагов вперед.

— Хорошо, — с облегчением сказал Денисов. — На лавочке, напротив трамвайной остановки.

Денисов не был хорошим отцом и сознавал это, надо сказать, без особых угрызений совести. Но и плохим он тоже в общем не был. Правда, встречались они с сыном редко, однако Денисов оправдывал себя тем, что Лариса от их встреч была не в восторге, что могло отрицательно сказываться на самочувствии сына. Зато деньги он переводил вполне регулярно и звонил Пашке, как ему представлялось, частенько…

Позавтракать он, конечно, не успевал. И побриться — тоже. Так и пошел на бульвар в истертых домашних джинсах и стоптанных кроссовках, чем доставил Ларисе повод для очередного маленького торжества. На его невзрачном фоне Лариса в облегающем шелковом темно-вишневом платье, с идеальной, отлакированной прической смотрелась исключительно выигрышно. Каждому взглянувшему на эту пару сразу становилось ясно, кто есть кто.

— Ты прекрасно выглядишь, — честно сказал Денисов, а Лариса сделала вид, что ей это безразлично.

— Кажется, ты давно не видел Павла? — спросила она.

— Пожалуй, — смущенно подтвердил Денисов. — Но по телефону мы с ним на прошлой неделе…

— Он, кстати, уже девятый класс заканчивает.

— Я знаю, — нетвердо сказал Денисов, а сам подумал: надо же, уже девятый!

— У нас возникли некоторые проблемы, — Лариса достала из сумочки длинную сигарету. — У тебя нет спичек?

Денисов похлопал себя по карманам, протянул коробок. Спохватившись, зажег спичку.

— Надеюсь, ничего серьезного?

— Это… — Лариса длинно выдохнула дым, — связано с некоторыми переменами в моей личной жизни.

— Я слышал, ты собираешься замуж, — сказал Денисов.

Ничего такого он не слышал — не от кого, просто решил ей немного помочь.

— Это тебя удивляет?

— Отчего же? Нет! — искренне сказал Денисов и не угадал.

Лариса ждала от него эмоций. Огорчения, например. Однако досады она внешне не показала, просто сделалась несколько суше.

— В общем, случилось так, что мне на несколько месяцев придется уехать за границу. Взять Павла с собой я просто не могу. Видишь ли… помимо чисто объективных обстоятельств… Он многое воспринимает просто в штыки. Хотя ровным счетом никакого повода…

— С твоим приятелем он, значит, не поладил. Не в строку пришелся, — не удержался Денисов.

— Ты всегда был невыносимо вульгарен. — Лариса дернула плечом и уронила столбик пепла на тонкую ткань юбки. — Мой приятель, как ты выражаешься, очень чуткий, интеллигентный человек. С Павлом он всегда предельно деликатен. Вероятно, влияет переходный возраст, определенные черты характера…

Разумеется, она имела в виду черты характера, унаследованные Пашкой лично от Денисова.

Мимо их скамейки прошла старушка в черном костюме. Волосы ее были выкрашены в молодой, ярко-рыжий цвет. Густым и звучным голосом она сказала: «А где моя Бабетта? Куда же она подевалась?» Бабетта — толстая одышливая сука неопределенно-приземистой породы никуда не делась и деться не могла. Она неотрывно семенила рядом со старушкой на коротком поводке. Услышав свое имя, подняла грустную морду, вздохнула и вновь опустила к самой земле. По меркам короткой собачьей жизни Бабетта была ровесницей своей хозяйке. Денисов глядел вслед удалявшейся паре, а Лариса тщательно стряхивала с подола пепел.

— За Павлом нужен надзор, — сказала она. — Было бы неплохо, если бы это время он пожил у тебя. Начинаются каникулы, а в лагерь он отказался ехать наотрез.

— Почему бы и нет, — рассеянно согласился Денисов. — Конечно, пусть поживет.

Не очень высокий, зато крепкий, совершенно мужского телосложения Пашка выглядел старше своих шестнадцати. Спортивные секции, в которые его пихали с пятилетнего возраста, свое дело сделали. Только лицо оставалось по-мальчишески нежным, со смешным пушком над верхней губой. На переезд к Денисову он согласился легко и даже с удовольствием. Только отчего-то сразу попросил: «Пап, можно я не буду на практику ходить?»

— Не ходи, — немедленно согласился Денисов, а сам подумал: что за практика такая?

В тот вечер Денисов не пошел в Дом офицеров, хотя там должна была состояться неплохая игра. Он испытывал несколько странные ощущения, внезапно оказавшись в положении отца-одиночки. Ужин, гляди ты, пришлось готовить, и он взялся жарить картошку, чего не делал уже несколько лет. Но хлопоты эти Денисову неожиданно оказались не в тягость. Они сидели за столом и разговаривали о каких-то пустяках, и Денисову было хорошо оттого, что они с Пашкой не разучились друг друга понимать. Жаль, правда, что Денисов слабо разбирался в современной молодежной музыке, хотя на его японском двухкассетнике и была записана какая-то модная мура. Эту муру Пашка оценил высоко, что Денисову было весьма приятно. Потом они просто смотрели телевизор: показывали церемонию водружения очередного ордена на грудь престарелого вождя, и его неразборчивое бормотание нагоняло сладкую дремоту.