На безымянной высоте - [43]

— Ты сама это слышала?

— Я тебе врала когда-нибудь? Я ведь только добра тебе желаю. И твоему Алешке!

И замолчала, подтолкнув Катю локтем, — появилась Лида, вышедшая из санбата. Ее глаза высохли от слез, на посветлевшем лице была решимость.

— Мы с Костей решили: свадьба будет! — твердо сказала она, но голос ее все равно дрогнул.

* * *

Капитан Шульгин в сопровождении двоих сержантов-автоматчиков подошел, оглядываясь по сторонам, к ограде лесного хутора Марека. Некоторое время разглядывал чистенький белый дом с черепичной крышей и традиционным гнездом аиста на столбе.

— Хозяин дома? — спросил он у женщины, копавшейся в огороде.

— Марек! — крикнула Ева в сторону сарая. — До тебе пришлы…

Марек, пожилой, сухощавый, вышел, приложил руку к глазам.

— Добро пожаловать, товарищ капитан! — сказал он по-русски с заметным польским акцентом. — Пожалуйте, милости просим… — Он указал на дом.

На столе было традиционное для этого дома обильное и чисто русское угощение: самогон, рассыпчатая картошка, соленые помидоры, сало, квашеная капуста. Шульгин молча разглядывал яства, его сержанты тоже не могли оторваться, но без позволения начальства ни к чему не притрагивались.

— Прямо как у моей тещи. Так откуда, пан Марек, знаете русский? — спросил Шульгин.

— Может, сначала пан офицер откушает что Бог послал, потом будет задавать вопросы? — спросила Ева.

— Это пока не вопросы. Это пока только любопытство, — усмехнулся Шульгин. — Вопросы начнутся, когда допрашивать начну — по всей форме да с протоколом…

— Я, сановний пане, в двадцатом году в России в плену был под Томском, — стал рассказывать Марек свою заученную легенду. — А так мне и моей семье жить просто охота, и поэтому всякого, кто приходит, стараемся угостить… И ни у кого рука до сих пор не поднялась обидеть хозяев. А домашнее гостеприимство, мирную жизнь да откушать домашнюю стряпню любят все — и коммунисты, и фашисты. Может, поэтому мы живы до сих пор.

— И кто к тебе ходит? — сощурился Шульгин.

— По-разному. При немецкой власти заходили партизаны, при вашей — власовцы, или кто там они… Все, кто с оружием или без него, все хотят отведать домашнего.

— Да у тебя тут прямо ресторан.

— При этом, заметьте, бесплатный, — добавила Ева, чей русский акцент был сильнее акцента супруга. — Вы попробуйте, товарищ начальник, отведайте, милости просим.

— Ну а наши солдаты и офицеры тоже приходят? — спросил Шульгин, строго взглянув на сержантов, чьи руки было потянулись к угощению.

— Бывают и ваши, — сдержанно кивнул хозяин.

— Фамилии, имена, номер части можешь назвать? — спросил Шульгин, усаживаясь за стол.

— А зачем мне это знать, господин капитан? — Хозяин пожал плечами. — Любопытство нынче дорого стоит. Сегодня вы верх взяли, завтра опять придут немцы. Или еще кто…

— Теперь будешь знать! — сказал с набитым ртом Шульгин, наклонившись к нему через стол. — Кто, что, когда и о чем говорили. Понял, да?

В это время в окна дома заглянули какие-то люди в пилотках РОА и тут же скрылись. Заметив их, хозяин встал и, проходя мимо окна, постарался загородить их собой, одновременно строго сдвинув брови.

Власовцы, по виду совсем пацаны, с автоматами в руках, понимающе кивнули и моментально скрылись за изгородью, нырнув в кусты.

9

Разведчики из взвода старшины Безухова, во главе с лейтенантом Малютиным, разбились на две отдельные группы — дистанция около тридцати метров, поздним вечером добирались по лесной дороге — кто на полуторке, кто по лесу пешком — в сторону нашей передовой.

Где-то здесь в лесах, по сведениям капитана Шульгина, обосновались диверсионные группы, заброшенные в наш тыл. Они охотились на отдельных офицеров и солдат, захватывая их для допросов и последующего уничтожения. Трупы погибших воинов потом находили в придорожных кустах, иногда чуть ли не каждый день.

Уже третьи сутки разведчики охотились на этих «охотников», не то власовцев, не то местных националистов.

Прием они использовали старый, неоднократно прежде испытанный и отработанный до мелочей: диверсантов ловили на живца. Поэтому впереди на разбитой фронтовой полуторке медленно ехали двое: лейтенант Малютин при всех орденах и наградах, за рулем сидел старшина Иван Безухов, тоже при всех регалиях, а прочие следовали, маскируясь, по придорожным кустам.

Они остановились в заранее выбранном, наиболее пустынном месте проселочной дороги, среди густых деревьев. Именно здесь два дня назад были захвачены и убиты трое наших офицеров. Безухов вылез из машины и стал громко на чем свет стоит ругаться, как если бы у него, согласно легенде, заглох мотор.

Вылезая из машины, Малютин подумал, что это место ему знакомо: где-то недалеко отсюда, на этой же дороге, ему уже приходилось обезвреживать троих диверсантов, захвативших штабную машину, на которой возвращался в расположение полка Костя Горелов.

Открыв капот, Иван Безухов, кряхтя, уткнулся в движок. Будто что-то там чинил, а сам внимательно прислушивался. Лейтенант Малютин, по обыкновению, прохаживался рядом и нервно поглядывал на часы.

— Ну что, скоро? — поминутно громко спрашивал он. — Мы и так опаздываем.

— Черт ее знает… — кряхтел Иван. — Сколько раз говорил, движок давно пора сменить…