На бетоне - [17]

* * *

Мода — это инструмент, или технология впаривания лохам ненужного товара. Сколько на моей памяти было радикальных смен модных трендов… помнится, в один год законодатели мод решили, что «модной» является остроносая обувь, и все поголовно стали такую обувь носить. Через пару лет, когда поголовно всех дебилов переобули, и пошёл кризис перепроизводства, хозяева индустрии навязали быдлу другой тренд — обувь с квадратными носами… соответственно, олигофрены были вынуждены выбросить ещё новые туфли, вполне годные для ношения в течение нескольких сезонов, чтобы не выглядеть «неактуально», и закупиться новой обувкой. Потом был новый цикл переобувания, потому ещё один, и так до бесконечности.

А сколько было изменений в фасоне брюк! Трубы парохода, клёш, штаны с мотнёй, теперь вот узкие короткие штаны кальсоны. Их носят с обрезанными носками, так, чтобы были видны голые щиколотки. Идёт далеко не всем, а только девушкам со стройными ногами. На парнях вообще не айс. Подходит для занятий спортом, катания на велосипеде или где-нибудь на стадионе, беговой дорожке, например. Но никак не в общественном месте. Особенная дикость, когда такую вещь напялит на себя полненький мальчик с жирными ножками, подчеркнув, таким образом свои жирные окорока. Или, наоборот, какой-нибудь дрыщ с короткими кривыми ножками.

Одежда, по определению, должна скрывать недостатки фигуры и подчёркивать достоинства. Только идиот может в угоду «моде» напялить на себя то, что его не красит, а уродует.

* * *

У меня не так много принципов, чтобы я их игнорировал. Одним из них является «жить по средствам». Когда-то, когда я жил с родителями, находился на содержании, то мог позволить себе кое-какие принципы. Потом, когда женился и взял на себя ответственность за содержание семьи, стал самостоятельным, то, когда стал сводить дебет с кредитом, понял, что многие принципы мне уже не по карману, и от самых дорогих пришлось отказаться.

Свой первый бизнес я замутил сразу после окончания мединститута. Мы с приятелем стали продавать дефицитные на тот момент фармпрепараты через врачей (в основном это были антибиотики, и реализовывались они через дерматовенерологов и гинекологов). Мой первый компаньон был типичным «умным дураком». Он придумал отличную схему, дававшую 100–500 % прибыли, но все заработанные деньги просаживал, не смог сделать накоплений, а когда схема перестала работать, продаваемые нами препараты стали появляться в аптеках в широком доступе, и мы не могли уже делать высокую наценку, он не смог вписаться в новые экономические условия. Я не смог ему чем бы то ни было помочь, поскольку на фоне личных проблем и злоупотребления алкоголем у него напрочь сорвало крышу… и он фактически превратился в полубомжа.

Учась в интернатуре, я устроился сначала на одну иностранную фирму… потом ещё на две — тогда это было возможно, так как не было объединённой базы фармпредставителей, руководство находилось в Москве, и регионалы не так жёстко контролировались.

Далее я открыл свою фирму, чтобы сделать из неё дилера одной из иностранных компаний, в которой работал, и, пользуясь служебным положением, давать ей большие скидки. Параллельно проворачивал через неё другие дела, и однажды, чтобы выполнить заявку одного клиента, а также для расширения ассортимента, обратился в компанию «Джонсон и Джонсон», являющуюся конкурентом иностранной компании, торговым представителем которой я являлся. Ко мне приехал регионал от «Джонсона», мы быстро сработались, и он стал скидывать на меня свои сделки, чтобы получить с них дополнительную прибыль. Дела шли хорошо, и вскоре он попросился ко мне в соучредители. Мы стали равноправными компаньонами.

Через некоторое время меня кто-то сдал руководству моей компании, и меня оттуда попросили. Пришлось уволиться, но, на тот момент у меня уже был достаточно раскрученный свой собственный бизнес, так что увольнение прошло безболезненно. Вслед за этим проблемы по официальному месту работы начались и у моего компаньона. Он стал жертвой «офисных войн». Некий продакт-менеджер присвоил полагающиеся по крупной сделке бонусы, и мой товарищ встал в позу и принялся строчить жалобы на своего непосредственного руководителя на имя главы представительства и даже выше. Глупость, конечно, ибо, получив несоизмеримо большую неофициальную прибыль с указанной сделки через нашу собственную фирму, можно было пренебречь жалким официальным бонусом и уступить продакт-менеджеру, пусть это даже несправедливо. И уж тем более не следовало идти напролом в этих чёртовых «офисных войнах» и играть против тех, кто на этом собаку съел. Его слили, кинув при этом с выходным пособием, поскольку он не пошёл на условия компании, а он оказался настолько глуп, что стал с «Джонсоном» судиться.

Одновременно, он стал строить дом, и, погрязнув в судебно-домостроительных делах, забросил наши с ним коммерческие дела. Это негативно отразилось на некоторых важных моментах. Он стал тормозить с подвозом комиссионных нашему стратегическому клиенту, крупной больницы, на базе которой находился наш офис и склад. Изначально разработал этого клиента он, соответственно, комиссионные первым лицам тоже носил он. Однако, постоянно видя на работе меня, а не его, эти люди сказали: «Давай-ка, дружок, решай вопросы ты, и решай их вовремя».