На берегу великой реки - [34]

Осип громко чихнул. Это муха, будь она неладна, забралась к нему в волосатую ноздрю. Словно стая спугнутых воробьев, разлетелись ребята по сторонам. Неровен час, попадет от прохожего. Вот ведь что вышло: Митька набедокурил, а они отвечай.

А Осип, повернувшись на другой бок, так храпел, что листья колыхались на нижних ветвях вяза, в тени которого лежал веселый прохожий.

Когда Коля и Андрюша явились домой, мать встретила их встревоженно:

– Отец уже дома, – шептала она, – я так боялась, что он увидит вас в деревне.

Отец, конечно, заметил бы их, если бы возвращался домой обычной дорогой. Но он завернул по пути к Тихменеву и въехал с ним с другого конца села. Теперь он сидел со своим приятелем за столом, уставленным бутылками и закусками.

До Коли отчетливо доносился пьяный голос Тихменева:

– Он бежать – они за ним! Он остановится – и они встанут. А тут, понимаешь, эта глупая баба. Всю музыку испортила, проклятая!

– Нашел, чем похваляться, басурман! – возмутилась няня. – Ведь чуть душеньку детскую не загубил, изверг!

– О ком ты это, нянюшка? – спросил Коля.

– Известно, о ком, – хмуря брови, ответила няня, – о Тихменеве-барине, ни дна ему, ни покрышки.

И она поведала Коле страшную историю. Несколько дней назад Тихменев заметил, что у одной собаки подбит глаз. Он разгневался, вызвал доезжачего:

– Кто изувечил Налета?

– Петька! Камнем случайно зашиб!

Призвали виновника – дворового мальчугана Петьку.

– Ты подбил?

От испуга у мальчика язык отнялся. Ни слова не мог сказать в свое оправдание.

Наутро собрался Тихменев в поле. Велел и Петьку с собой взять. Посредине поля приказал он раздеть мальчугана догола. А когда раздели, крикнул:

– Беги!

Петька побежал что есть духу к дому.

– Спускай борзых! – скомандовал псарям Тихменев.

Собаки с диким лаем бросились за убегающим. Но голодные и злые псы куда лучше своего хозяина оказались. Они догнали Петьку, спокойно обнюхали его и легли на землю.

Подскакал разъяренный Тихменев, замахал плеткой, закричал:

– Беги!

Петька опять кинулся к деревне. Собаки за ним. Догнали – и снова не трогают.

Тут откуда ни возьмись, Петькина мать. С плачем добежала она до сына, окруженного собаками, закрыла его своим телом. А к вечеру несчастная женщина лишилась рассудка. Бегала по деревне и истошно голосила:

– Миленькие! Спасите! Сыночек погибает!..

С содроганием слушал Коля нянин печальный рассказ. Бедный Петька! Несчастная женщина, сошедшая с ума! На самого бы Тихменева собак напустить. Верно про него няня говорит: изверг!

…К концу дня погода неожиданно испортилась: резко похолодало, небо потемнело. Из низких, быстро несущихся туч полил мелкий надсадный дождь. Совсем как осенью.

– Теперь на целую неделю зарядил, – сказала няня, – то-то у меня с ночи поясница ныла.

Набросив на себя пальто, Елена Андреевна вышла на балкон. Рядом с ней Коля. Молча облокотились они на перила и глядели сверху на протянувшуюся вдоль забора дорогу. Сыро, грязно, холодно, а люди идут и идут. С лопатами за плечами, гуськом, скользят по глинистой почве копатели канав. Прикрывшись рваной рогожей, с сучковатым подожком в руке плелся древний нищий старик по прозвищу Ваня Младенец. Вот он остановился около помещичьего дома, глянул на окна, хотел, видимо, свернуть к воротам, но, безнадежно махнув рукой, пошел дальше.

Торопливо пробежал в сторону псарни староста Ераст в высоких кожаных сапогах.

Некоторое время дорога была пуста.

– Не пора ли нам спать, мой мальчик? – заботливо спросила мать. Она поцеловала сына в лоб и, обняв за шею, медленно направилась с ним к двери. Но в это время из деревни донесся глухой звон железа. Нет, это не из кузницы: она в другой стороне. Этот звон возник где-то около избы Ераста.

– Несчастненьких гонят! – с дрожью в голосе произнесла мать.

Коля обернулся. Из-за угла, со стороны деревни, показалась нестройная толпа людей. Впереди ехал на пегой грязноватой лошади толстый, с громадными усами человек в шинели. Вокруг толпы, покачиваясь, блестели острые штыки.

Люди в толпе казались похожими один на другого: серые халаты и такого же цвета широкие штаны, лапти, опорки, разбитые сапоги. И у всех на ногах – кандалы.

Вот произошло какое-то замешательство. Кто-то упал на сырую землю. Люди в кандалах расступились, и Коля увидел лежавшего посредине дороги бледного человека с впалыми щеками. Он пытался приподняться, но голова его беспомощно падала на землю.

К упавшему приблизился толстый усатый человек на пегой лошади.

– Встать! – грозно крикнул он.

Но бледный человек недвижно лежал на дороге. Усатый наклонился с лошади и с силой начал хлестать упавшего по спине.

Крупные слезы покатились по щекам Коли.

– Уйдем поскорее отсюда, мой мальчик! – почти простонала мать. – Мы ведь ничем не можем им помочь. Ничем! Бедные, несчастные люди!..

Глухо звенели кандалы, уныло свистел ветер, монотонно стучал дождь по ржавой крыше дома.

– За что он его, мамочка, за что? – испуганно спрашивал Коля.

– Не знаю, мой милый. Вот вырастешь – сам все узнаешь! – тихо, словно боясь кого-то, ответила мать.

Добрые разбойники

Что я в ту пору замышлял.

Созвав товарищей-детей,

Какие клятвы я давал -