На берегах Дуная - [160]

Не успел Аксенов обернуться к командиру батареи, как раздались выстрелы двух крайних пушек. Танк резко повернулся и в бледном свете догоравших ракет пополз назад. Взлетели еще две ракеты, но танк уже растаял в снежном тумане.

Аксенов поспешил в штаб. Его окликнул генерал Дубравенко.

— Танк немецкий, товарищ генерал, — задыхаясь, проговорил Аксенов, — зенитчики наши выстрелили, он развернулся и удрал.

— Только один? — спросил Дубравенко.

— Показался один, а позади не видно.

— Заходите ко мне, докладывайте, что на фронте, — словно забыв о танке, сказал Дубравенко и неторопливо поднялся на крыльцо.

— Где гранаты, что я приказал подготовить? — войдя в дом, спросил он молоденького лейтенанта.

— В комнате шоферов, — ответил адъютант.

— Два ящика в мой кабинет, ящик сюда в прихожую. И коменданта штаба ко мне.

Аксенов доложил о переговорах с Палагиным. Дубравенко отметил на карте, где сейчас находится штаб Фомина, и по телефону приказал начальнику связи дать провод к новому месту штаба.

Адъютант один за другим внес ящики гранат. Дубравенко вынул четыре штуки, вставил в них запалы и рядком уложил на полу около своего кресла.

— Ну, что еще, Аксенов? — улыбаясь, спросил он.

— Пока все, товарищ генерал, — недоуменно пожал плечами Аксенов.

— Вот и хорошо, — продолжал улыбаться генерал и тихо, словно невзначай, добавил: — Вы только не говорите больше никому о танках. Доложите Воронкову — и больше ни звука!

Выходя из кабинета, Аксенов столкнулся с комендантом штаба майором Меховым.

— Не знаешь, зачем вызывает меня? — встревоженно спросил он.

— Зайдешь — узнаешь, — отмахнулся Аксенов и заспешил к генералу Воронкову.

В оперативном отделе уже знали о попытке вражеских танков прорваться к штабу армии. Оперативный дежурный майор Гаврилов раздавал посыльным, ординарцам и шоферам противотанковые гранаты.

— Только никому в другие отделы ни звука, — предупредил он Аксенова, — генерал Воронков приказал не создавать паники и послал Можаева проверить готовность отделов к отражению нападения противника. Тебе сколько дать гранат?

— У меня свои всегда в запасе, — отказался Аксенов. — Ты лучше вот Соню вооружи как следует, а то Сережи Дивеева нет, одной-то ей страшновато, — добавил он, с улыбкой кивнув на присевшую возле Гаврилова машинистку.

— А что? Я умею бросать, — гордо ответила Соня, — даже противотанковые. Сережа научил. Это ты никому свои тайны не рассказываешь…

В кабинете Воронкова сидели командир зенитного полка и командир роты охраны. Генерал указывал им по схеме командного пункта, как лучше организовать отражение нападения противника. Он прервал разговор, выслушал Аксенова и приказал ему немедленно итти отдыхать, передав все дела майору Гаврилову.

В последнее время генерал Воронков особенно тщательно следил за отдыхом офицеров. В своей рабочей книге он пунктуально отмечал, кто, когда и сколько спал, и при малейшем возражении офицера на приказание отдыхать сердито ругался. Аксенов знал это и ушел в комнату отдыха. Он, не раздеваясь, прилег на постель, но сразу заснуть не мог. Опять тревожные думы о Насте беспокоили его. Ночью полк, где она служила, подняли по тревоге, и сейчас он побатальонно занимает оборону. Настя где-то около села Вереб. А там как раз прорвались фашистские танки…

— Вставай, Николай, вставай, генерал Воронков вызывает, — разбудил его майор Гаврилов.

Воронков встретил Аксенова возле своего дома и приказал ехать с начальником штаба армии. Аксенов хотел спросить, какая на него возлагается задача, но генерал легонько толкнул его в плечо, показывая в конец улицы.

— Беги, видишь — в машину садятся.

— Садись быстрее! — крикнул из машины Дубравенко. — Поехали.

В машине сидел, кроме начальника штаба, командующий артиллерией генерал-лейтенант Цыбенко. Позади шла вторая автомашина. В ней Аксенов разглядел генерала Тяжева, полковника Маликова и генерал-майора авиации Смирнова.

Ехали все самые близкие помощники командарма. Видимо, предстояла очень серьезная работа. Дубравенко и Цыбенко молчали. Изредка начальник штаба поторапливал шофера. В селе Шошкут генералов встретил высокий танкист в черном комбинезоне. Только серая каракулевая папаха и мужественное лицо с черными суровыми глазами выдавали в нем крупного военачальника.

— Командир танкового корпуса генерал-лейтенант Ахметов, — коротко представился он, пожимая руки генералам.

— Как дела? — изучающе всматриваясь в лицо танкиста, спросил Дубравенко.

— Корпус укомплектован полностью, боеприпасов и горючего достаточно. Все переправлено через Дунай и сосредоточено в районе Торбадь, Шошкут, Будафок, — на ходу говорил он, вводя генералов в дом, — четыре месяца в резерве Ставки находились. А сейчас к вам…

— Bo-время, как раз во-время, — отметил Дубравенко, — положение у нас сложное, очень сложное. Вы знакомы с обстановкой?

— В общих чертах, — ответил танкист.

— Эта ночь была у нас самая тяжелая, — разложил Дубравенко карту на столе, — противник на узком участке прорвал нашу оборону и вклинился на одиннадцать километров. Создался своеобразный мешок, ширина его пять-шесть километров. В этот мешок противник втянул четыре танковые дивизии, два отдельных батальона «королевских тигров», бригаду самоходных орудий «фердинанд», много артиллерии и особенно шестиствольных минометов. За ночь мы собрали все, что могли, и остановили его. Но сплошной обороны у нас нет. В основном стоит артиллерия. Мало пехоты и танков. Сейчас положение спасет только решительный, смелый контрудар.