На берегах Дуная - [159]

— Видишь? — шепнула Настя подруге.

— Вижу, — ответила Тоня.

Настя медленно подводила перекрестье прицела под темный силуэт. Смутно вырисовывалось бледнокоричневое лицо и бинокль перед глазами. Это, видимо, был офицер. Он наблюдал за нашими позициями. Все внимание и силы Насти ушли на прицеливание. Она не чувствовала теперь ни холода, ни тесноты окопа и только видела черного танкиста в перекресте прицела.

«Только не промахнуться, — мелькнула беспокойная мысль, — с первого выстрела, иначе спугнешь».

Она нажала на спусковой крючок. Винтовка дрогнула, серая куча и фигура танкиста метнулись из объектива.

— Готов! — вскрикнула Тоня. — Наповал!

Настя отыскала знакомый силуэт замаскированного танка и всмотрелась. Танкист свалился на башню, разбросав руками маскировавшие танк ветки. Теперь видна была вся верхняя часть танка. Голова и грудь убитого танкиста закрывали половину желтого креста на башне. К тому, кто только что сник под пулей Насти, подбежали от сарая три человека. Они вскочили на танк.

— Наблюдай, стреляю, — прошептала Тоня.

От ее выстрела свалился второй фашист. Настя торопливо перезарядила винтовку и сбила третьего. Выстрел Тони уложил четвертого. Вся маскировка с фашистского танка слетела, и оголенно чернел крутолобый «тигр». К трупам никто не подбегал. Настя увидела, что из-за сарая выглядывает несколько человек, но стрелять по ним не решилась, боясь не во-время демаскировать себя. Нужно было отыскивать более важные цели. Из домов одновременно застрочило несколько пулеметов. Пули засвистели над позицией роты. В ответ заговорили и наши пулеметы. Над окраиной деревни закипел огневой бой. Из домов стреляли автоматы и пулеметы. То, что казалось раньше пустынным и безлюдным, было сплошь забито вражескими солдатами. Визжа, проносились над головой и с треском рвались мины. Все чаще и чаще с той и другой стороны ахали батареи. Село Вереб потонуло в волнистом дыму.

Настя и Тоня беспрерывно стреляли. Целей теперь было слишком много. Под пулями снайперов смолкли два пулемета, рухнул в снег высокий офицер с белой повязкой на рукаве, замерли на башнях два танкиста.

Тоню охватил азарт. Она, не слыша близких разрывов снарядов и мин, прижалась к прикладу щекой и пулю за пулей посылала туда, где суматошились вражеские солдаты и офицеры.

— Комбат приказал приготовиться к атаке! — от солдата к солдату пронеслась команда.

— Комбат приказал приготовиться к атаке! — крикнула Тоня лежавшим левее и снова приникла к прицелу.

Фашисты тоже, готовились к атаке. Возле углового дома вокруг толстого низенького офицера столпилось человек десять. Толстяк кричал что-то, размахивая руками. Красное лицо его показалось на перекрестье прицела. Тоня выстрелила. Толстяк рванулся и медленно сел на снег. Все от него разбежались. Он руками хватался за воздух и пытался привстать. Вторая пуля свалила его на землю. Рука с белой повязкой откинулась за спину. На белизне рукава Тоня увидела черный череп и берцовые кости под ним. Это был опознавательный знак эсесовцев.

Наша артиллерия и минометы открыли огонь по крайним домам.

— В атаку, вперед! — донесся голос командира роты.

XII

Аксенов с вечера ушел на радиостанцию. Проводная связь часто рвалась. Почти все офицеры оперативного отдела находились в войсках, и Аксенову одному пришлось держать связь со всеми штабами корпусов. Он принимал донесения, торопливо раскодировывал, наносил обстановку на карту и бежал к генералу Воронкову. Едва успевал он вернуться с доклада, как из радиоузла звонили, что его ждут для приема новых донесений.

В час ночи вернулись из дивизии майоры Толкачев и Котиков. Втроем работать стало легче. Аксенов вырвал несколько минут и наспех поужинал. Донесения из корпусов поступали все тревожнее и тревожнее. Вот-вот начнется наступление противника. В три часа ночи порвалась связь с корпусом генерал-лейтенанта Фомина. Аксенову с трудом удалось поймать армейскую рацию, которая находилась при штабе корпуса. Радист ответил на вызов и поспешно доложил, что в село ворвались танки. Радисты ведут бой. На этом разговор оборвался. Только через сорок две минуты Аксенову удалось связаться с начальником штаба корпуса полковником Палагиным. Он работал на какой-то маломощной радиостанции, и Аксенов чудом напал на его волну. Слышимость была очень плохая, и удалось уловить только обрывки слов. По этим обрывкам Аксенов установил, что штаб корпуса отошел в лес и восстанавливает связь с дивизиями.

С записями переговоров Аксенов побежал к генералу Воронкову. Едва вышел он из сада, где располагался армейский радиоузел, как на окраине села послышался шум танкового мотора. Аксенов знал, что в этом районе никаких советских танков нет и появиться им неоткуда. Это могли быть только фашистские танки. Зенитчики уже изготовили орудия для стрельбы по наземным целям. Командир батареи звонил командиру полка, но тот сам ничего не знал и обещал немедленно приехать на батарею. Танк шумел уже совсем рядом.

— Есть ракеты? — крикнул Аксенов зенитчицам.

— Есть, — ответил командир батареи, и над окраиной села взвились одна за другой четыре осветительные ракеты. На снегу огромным жуком чернел танк. На башне отчетливо вырисовывался белый крест.