На белом свете. Уран - [175]

— Пожалуйста, — Олег Дынька положил мелко исписанный лист бумаги.

Валинов прочитал.

— Примем за основу, а там подредактируем.

В зале — яблоку негде упасть. В первых рядах сидели колхозники постарше, а молодежь — подальше от сцены. Хотя уже было холодно, но Дынька пооткрывал окна, чтобы слышали те, кто не попал в зал. Возле сцены поставили несколько стульев для гостей. Поскольку не было ни Турчина, ни Долидзе, то строителей представляли Ким Тузов, Леонид Мирошников и несколько бульдозеристов.

— Товарищи, начнем наше собрание, — на сцену вышел Гайворон. — Кого изберем в президиум?

— Нечипора Снопа!

— Товарища Валинова!

— Гайворона и Земцова!

— Савку Чемериса!

— Теклю Дыньку!

— Кима Тузова! — выкрикнул Максим Мазур.

— Макара Подогретого! — Хватит!

— Максима Мазура!

Вел собрание Макар Подогретый.

— Слово председателю правления артели «Родное поле» Платону Гайворону!

Михей Кожухарь даже не успел переодеться, только и всего, что помыл руки в Русавке. Попасть в зал нечего было и думать. С трудом протиснулся к окну — хорошо, что высок ростом. В зале было тихо, люди сосредоточенны и серьезны.

— Мы с вами прочитали письмо правительства, — говорил Гайворон. — Каждое слово в нем обращено к нам, к нашим сердцам. Нам не предлагают передать земли колхоза под «Факел», а просят, надеясь, что мы поймем значение этого строительства для всей страны. Наши Выдубецкие холмы и поля, которые мы с вами засевали, откроют свои недра, и народ нам скажет спасибо. От имени правления колхоза я вношу предложение передать под строительство первой очереди рудника тысячу сто гектаров пахотной земли и Русавскую пойму.

— А на вторую очередь сколько еще надо будет отдать?

— Возможно, еще столько.

— Когда начнут строить вторую очередь?

— Весь комплекс «Факела» рассчитано завершить за три года.

— Товарищи, — постучал карандашом по графину Подогретый. — Вопросы будем задавать потом, а сейчас выступит заместитель председателя облисполкома Валинов Иван Иванович.

Валинов был спокоен. Атмосфера — деловая, Гайворон говорит толково. Иван Иванович положил на трибуну свое напечатанное на машинке выступление и ровным сильным голосом начал читать, изредка поглядывая в зал. Валинов читал красиво, артистично, в ударных местах, заранее обведенных красным карандашом, повышал голос и… ждал аплодисментов. Иван Иванович на различных совещаниях сухие материалы провозглашал, как поэмы. Сегодняшнее свое выступление Иван Иванович составил стилем высокопарным, а поэтому почти все листы были помечены красными черточками, знаками восклицания, пунктирными и волнистыми линиями. Но аплодисментов не было. Валинов сначала растерялся, а в одном месте чуть было себе не зааплодировал, но вовремя сдержался.

Под конец Валинов процитировал стихи одного поэта, напечатанные в газете, и в зале раздались аплодисменты. Больше всего старались бульдозеристы.

— Слово имеет… — начал Макар, но Нечипор Сноп уже шел к трибуне, — Герой Социалистического Труда товарищ Сноп.

— Очень славно вы тут говорили, товарищ Валинов! Все правильно сказали, но мы обо всем уже знаем. Видите, вон висят на стенах плакаты и диаграммы: сколько мы стали выплавляем, сколько угля, сколько руды добываем, сколько хлеба выращиваем, сколько миллионов детей учим… А в читальне есть уголок, где все написано о космонавтах. И закончили вы так, будто произнесли лозунг. Мы понимаем, что дело серьезное. Но правительство пишет, что местные органы власти сделают все, чтобы обеспечить дальнейшее процветание села Сосенка, помочь построить колхозникам новые дома вместо тех, которые будут снесены. Мы хотим знать, что будет с нами, что будет со мной, бригадиром тракторной бригады, когда негде мне будет пахать и сеять. Я хочу знать, чем займется мой сын Юхим… Хотел бы я поговорить с Турчиным, а его нет… Прочитал я его книжечку о «Факеле», не все понял, но он пишет, что можно добывать руду и открытым способом и шахтами. Так моя думка такая, чтоб добывать в шахтах, а на поверхности сеять хлеб. Одним словом, мне не ясно, и голосовать за то, чтобы отдать сегодня наши поля, я не буду. Надо все обдумать, так и правительство пишет: подойти к этому делу серьезно, со всей ответственностью.

Валинов порывался несколько раз перебить Снопа, но Земцов сдерживал его:

— Правильно Сноп говорит!

— Расскажите, что будет с нами! У нас дети! Куда мы денемся!

— Товарищи! — вышел из-за стола Валинов. — О всех деталях мы договоримся потом. Кто захочет, может переехать в Казахстан, в Крым. А сейчас нам с вами надо принять постановление, что передаем часть территории под строительство…

— Прошу слова. — К трибуне вышел Савка Чемерис. — Чего нам спешить с тем голосованием, люди добрые? Я тоже ночей не спал, думал и дошел, лично, до такой мысли: что бы мы с вами тут ни говорили, а этот «Факел» будет. Я не против, потому что это дело… тут мы все свои… военное… атомное… и тово… реак… тивное. Может, верно, пусть Турчин шахты роет, — Сноп дело говорит.

— Строить шахты на этом месторождении невыгодно, — выкрикнул Валинов. — Дорого обойдется руда…

— Так все дорого обходится, — возразил Савка. — А хлеб? А со свеклой сколько хлопот… Теперь о море… Пусть будет, если оно требуется, но где же люди будут жить, когда вы и улицы возле Русавки затопите? Как же мне голосовать, не зная, где будет стоять моя хата? У меня, лично, на огороде груша растет, еще дед посадил… Если ее не перенесут, то мою жену и трактором с усадьбы не вытянете, а не то что в Крым…