На белом свете. Уран - [106]

Платон вышел на подворье. Невеста с дружками была уже за воротами. Но Стешка оглянулась, помахала ему рукой, а потом взяла у Светланы розовую астру и бросила Платону под ноги…

Утром в селе заиграла музыка. На открытой машине приехали из Косополья молодожены. Их встретили хлебом-солью, и Макар Подогретый произнес прочувствованную речь. Потом торжественная процессия направилась в хату. И все это снимали операторы. Стешка шла под руку с Дмитром, сияя от радости… Она искала кого-то глазами в толпе, но не находила.

Всем свадебным ходом командовал прибывший кинорежиссер. Ему подчинялись музыканты, гости и молодожены. С ним ходил еще какой-то высокий загорелый человек с пышной шевелюрой. Он не отрывал взгляда от Стешки. Когда все разместились за столом, он подошел к ней и отрекомендовался:

— Кинорежиссер Борис Аверьянович Лебедь. Поздравляю вас со свадьбой, очаровательная пастушка.

— А откуда вы меня знаете? — кокетливо сощурила глаза Стешка.

Лебедь вынул из планшета несколько Стешкиных фотографий и показал ей:

— В прошлый раз, когда приезжали к вам мои товарищи, они в подарок мне отдали эти снимки. Я не мог не приехать, чтобы не увидеть вас… В жизни вы еще красивее… Извините, — обратился он к Дмитру, — что задержал вашу жену. А с вами, Стеша, я хотел бы поговорить, но, конечно, не сейчас.

Олег Дынька произнес тост за здоровье молодоженов.

— Горько-о!

— Горько-о!

Кричали в хате и за столами в садку. Музыканты заиграли туш. Дмитро наклонился и поцеловал Стешку.

— Встань, — шепнула Надежда Владимировна, — встань…

— Не хочу, — ответила Стешка.

— Ты смотри мне, — погрозил вилкой захмелевший Василь Васильевич Кутень.

Когда все двадцать два тоста, запланированные Олегом Дынькой, были провозглашены под бурные аплодисменты присутствующих, Семен Федорович Коляда кивнул музыкантам и пригласил невесту на танец.

О, как они танцевали! Никто никогда и подумать не мог, что Коляда такой танцор. Он, казалось, летал вокруг Стешки; большие сверкающие хромовые сапоги только на какое-то мгновение прикасались к полу. Глаза его светились, лицо было вдохновенным. Он то отпускал Стешку от себя, то подхватывал ее, будто пушинку, и они кружились в стремительном вихре.

Их наградили аплодисментами, и Семен Федорович, проводив Стешку на место, поклонился ей и тихо сказал:

— Я сегодня был счастливым…

Стешка не расслышала этих слов.

Поликарп Чугай обходил длинные столы, упрашивал гостей закусывать, пил по чарке за счастье, за добро. И люди улыбались ему: никто не помнил зла. Пусть бы дожила до этого дня его мать, старая Степанида…

Не было конца разговорам за свадебным столом. А Михей Кожухарь уже собрал хор, и полилась песня, кто знает кем и когда сложенная, но живая…

Зеленая ліщинонько,

Чом не гориш, та все журишся,

Гей, молодая та дівчинонько,

Чого плачеш, чого журишся?

— За здоровье трактористов!

— Именно…

— За Нечипора Снопа!

— Именно…

— Чего ты припал к этой чарке?

— Жинка, ш-ша!

— Чтоб ты уже смолы напился!

— Жинка, ш-ш-ша…

— Видела сегодня Меланку, вот такое перед собой носит…

— От кого же это у нее?

— Наверное, от Коляды…

— Вот смеха будет, если в подоле принесет к Фросинье.

— Мне маслозавод что? Мне индустрию давай, и я покажу.

— Или предприятия.

— И предприятия давай… Я такой!

— И я…

— А мне, слышишь, Чапаев и говорит: «Гаврюша, погибаю… Ты спасайся, потому что и твоя жизнь дорогая… Говорит, передай привет нашим, слышишь, и своей жене Алене…» Так я, слышишь, на коня — и в отступление…

— Вот как оно было, значит.

— Говорит, слышишь, передай привет нашим и жене Алене…

— Любил я ее от весны до первого снега, а потом на меня что-то нашло… Иду домой, а меня к Параске заворачивает. Иду, а оно заворачивает, а оно заворачивает. За твое здоровье…

— А Стешка грустная сидит…

— Отгуляла свое…

— Говорят, Платону цветок бросила на прощанье.

— Да врут…

— Астру… Красную-красную…

— Ты пехоту не трожь! Вы что? Бабахнули — и покуривай, а мы на пузе — вперед.

— Без нас вы и гроша ломаного не стоили… Сказано, бог войны…

— А пехота — царица! А вы бабахнули — и покуривай, а мы на пузе — и вперед…

— Вчера домой проводил…

— Да ну?

— Взял за обе руки и держит, а меня будто иголками: коль-коль…

— Да ну?

— Я тебе, говорит, письмо напишу…

Хор:

А ще сонце не заходило,

Та й настала темнота…

Та й нещаслива та дівчина,

Котра любить козака…

Стешка поднялась из-за стола.

— Ты куда? — придержал ее за руку Дмитро.

— Душно… Я выйду…

Стешка вышла из хаты и встала под старым ветвистым кленом. Она сейчас желала только одного: чтобы не быть причастной к этой музыке, к этим песням и поздравлениям. Если бы случилось так, чтоб она вдруг проснулась или могла уйти отсюда и чтоб ее никто не искал. Поздно… И Платон не пришел на ее свадьбу… Для кого же она сыграла эту грустную комедию со своей свадьбой?

Стешка плакала, прислонившись щекой к шершавой коре клена, а дружки в хате выводили свадебную песню:

Співаймо, дружечки, співаймо,

Нашу Стешку згадаймо,

Щоб була щаслива й багата,

Як у рідного тата…

— Почему спряталась? — подошел к ней Дмитро. — Ты плачешь?

— Нет.

— Стешенька, не плачь, — обнял он Стешку, — у нас такой день сегодня, а ты… Вот разойдутся гости, и мы останемся вдвоем…