Н.Бараташвили - Мерани - [6]

Теперь, когда определена центральная метафора, выявлен стержневой образ стихотворения, когда стало ясно, о чем в стихотворении идет речь, можно прояснить и остальные темные места подстрочника. Подстрочный перевод первых двух строк четвертой строфы – стон сердца, остаток любви, – отдать волнению моря и твоему прекрасному, самозабвенному, безумному стремлению (порыву) – требует корректировки. Во-первых, остаток любви – неудачный перевод грузинского трпобис нашти, которому в этом контексте больше соответствует след, итог любви – особенно последнее значение. Во-вторых, для стремления (порыва) воображения грузинскому гажурса больше соответствует значение безудержный, а не безумный. (В любом случае это значение следовало привести хотя бы в скобках.)

Следует напомнить также, что слова черный ворон выроет мне могилу не следует понимать буквально; ворон у Бараташвили и здесь метафорический и может существовать только в ряду: выроет могилу – ворон, засыплет землей – вихрь, отпоет – коршун и т.п. Любая конкретизация, любое добавление русскому переводу этой метафоры противопоказаны, перенося ее в реальный план и тем самым превращая в абсурд, каким является в русском контексте роющий землю ворон.

Теперь у нас есть возможность уточнить подстрочник и для наглядности дальнейших рассуждений представить его читателю в уточненном виде (начиная со второй строфы, первая, не нуждающаяся в уточнениях, уже процитирована в начале статьи):

Рассеки ветер, прорви воды, пронесись над скалами и кручами,

Несись вперед, мчись и сожми (сократи) мне, нетерпеливому, дни, которые предстоит пройти (странствий дни)!

Не укрывайся, мой летящий, ни от зноя, ни от непогоды (ненастья),

Не щади (не жалей) за усталость твоего самоотверженного всадника!

Пусть отчизну свою я покину, лишу себя равных (сверстников) и друзей,

Пусть не увижу более родных и мою любимую, сладкоречивую, –

Где ночь настигнет меня, пусть там и рассветет; пусть будет там моя земля родная,

Лишь звездам, спутникам моим, поведаю я тайну моего сердца!

Стон сердца, итог (след, остаток, осадок) любви, – отдать волнению моря

И твоему прекрасному, самозабвенному, безудержному (безумному) стремлению (порыву)!

Несись вперед, Мерани, твоему бегу нет предела,

И с ветром смешай (ветру отдай) мою мысль, мрачно (черно) волнующуюся!

Пусть не буду похоронен в отчизне моей, среди могил моих предков;

Пусть не оплачет меня возлюбленная сердца, пусть не падут на меня слезы скорбящей!

Черный ворон выроет мне могилу среди лугов в пустынном (чистом) поле,

И вихрь остатки костей моих с ревом и стенаньем осыплет землею.

Взамен слез любимой на мертвеца беспризорного падут небесные росы,

Взамен плача родных будут причитать коршуны крикливые!

Несись вперед, лети, Мерани мой, перенеси меня за пределы (за грань) судьбы,

Если до сих пор не покорился ей (судьбе) – и впредь не покорится ей всадник твой!

Пусть отвергнутый ею (судьбою), умру одиноким (бездомным).

Не устрашит меня, врага заклятого ее, разящая сталь!

Несись вперед, Мерани, твоему бегу нет предела,

И с ветром смешай (ветру отдай) мою мысль, мрачно (черно) волнующуюся!

Ведь не бесплодно же пройдет (не будет тщетно) это стремление души обреченного,

И путь до сих пор никем не пройденный (непроторенный), протоптанный тобою, Мерани мой, все же останется,

И после меня собрату моему облегчится трудность пути,

И скакун бесстрашно пронесет его перед черной судьбою!

Мчится, летит без дорог и тропинок мой Мерани,

Вслед мне каркает злоокий, черный ворон.

Несись вперед, Мерани, твоему бегу нет предела,

И с ветром смешай (ветру отдай) мою мысль, мрачно (черно) волнующуюся!

Уточнив подстрочник, мы можем сравнить если и не все, то хотя бы лучшие переводы «Мерани». Но для того, чтобы сравнивать переводы, надо определить контрольные точки, для чего достаточно сравнить уже цитировавшиеся переводы Тхоржевского и Пастернака.

Перевод Тхоржевского можно было бы считать удачным и в целом (даже несмотря на некоторую его архаичность), если бы переводчик не перевел вторую строку второй строфы как жизненный мой путь, молю, укороти:

Летит мой конь вперед, дорог не разбирая,

А черный ворон вслед зловещий крик свой шлет.

Лети, мой конь, лети, усталости не зная,

И по ветру развей печальной думы гнет.

Наперерыв ветрам, скачи чрез горы, воды,

И жизненный мой путь, молю, укороти!

Не бойся, о мой конь, жары и непогоды;

Не бойся утомить ты всадника в пути.

Пусть кину край родной, в душе о нем тоскуя,

И не увижу вновь ни милой, ни родных;

Где свет рассеет тьму – там родину найду я,

Там звездам расскажу все тайны чувств моих…

Стон сердца – след любви – поймут: волна морская

И полный красоты, безумный твой полет!..

Лети, мой конь, лети, усталости не зная,

И по ветру развей печальной думы гнет…

Неудачны в первой половине перевода и места дорог не разбирая; пусть кину край родной и полный красоты, безумный твой полет; но нам важно отметить и те места, где Тхоржевский переводил не буквально, а сознательно отступая от подлинника. Метафору Бараташвили черный ворон выроет мне могилу переводчик заменил на ворон выклюет глаза мои, а крик коршунов – на карканье ворон, – замены позволительные, особенно если учесть, что метафора с вороном в русском контексте держится на грани допустимого.