Н.А. Львов. Очерки жизни. Венок новоторжских усадеб - [16]
Через два года, в 1774 г., умер Иван Федорович Глебов, согласно его воле, был погребен в Старицком Успенском монастыре. Сохранился надгробный памятник.
Строительство усадьбы Знаменское-Раёк Федор Иванович начал в 1787 г., хотя подготовка шла несколько лет: был построен кирпичный завод, помещения для хранения глины и кирпича, завозили белый камень — известняк. Усадьбу решили строить на новом месте, на высоком холме, плавно спускавшемся к излучине речки Логовежь. Эти земли тогда были церковными, Глебов договорился об условиях строительства, но официально отвод земель был оформлен через век потомками Федора Ивановича.
Автором архитектурного ансамбля усадьбы Знаменское-Раёк исследователи считают Н.А. Львова, атрибуция проведена по совокупности стилистических признаков и по косвенным источникам. Известны имена архитекторов, под чьим надсмотром велось строительство в Знаменском: Франц Буци (он вел и строительство Борисоглебского собора в Торжке), Александр Трофимов (будущий тверской губернский архитектор), Вальтер Ирвен (англичанин, работал со Львовым по разработке каменного угля).
В 1798 г. завершилась отделка интерьера в доме: уложены искусственный мрамор и рисунчатые паркетные полы, выполнены настенные росписи,[102] в основном построены парковые сооружения. В мае Глебовы освятили дом и переехали в усадьбу. Больше двух недель продолжались торжества: был приглашен оркестр, гостей катали на судне по Логовежи, показывали парковые затеи. Одни гости уезжали — приезжали другие.
Усадьба находилась в двух верстах от государевой дороги, Петербургского тракта, от которого подъездная аллея приводила гостей к триумфальной арке ворот. Изящные каменные вазы аттика и растительный орнамент кованой чугунной решетки ворот перекликаются с окружающей природой. По обе стороны от ворот расходится колоннада, охватывающая огромный овальный парадный двор, напоминающий древнеримский форум. Колоннада, эта “белая сказка колонн”, украшает господский дом как ожерелье, замком которого служат въездные ворота. От ворот до флигелей колонны одинарные, а флигели соединяются с домом двойной колоннадой-галереей с балюстрадой. Позднее в центре парадного двора был устроен фонтан, а по периметру установлены пушки для праздничных салютов.[103]
Архитектурное оформление флигелей, в которых размещались хозяйственные службы, театр и оранжерея, перекликается с центральным домом: кубы, завершенные куполом с шаром. Колоннада, флигели, дом — все гармонично соединено в архитектурный ансамбль, органично слито воедино, наполнено светом и воздухом.
Центром архитектурного ансамбля является дом, четырехколонный портик которого охватывает два этажа и заканчивается треугольным фронтоном. Колонны портика дома и колоннады двора, имея разную высоту, одинаковы по диаметру, что создает впечатление легкости портика и массивности колоннады.[104]
Главный дом с флигелями соединяла колонная лоджия. Из комнат верхнего этажа был выход на галереи, прогуливаясь по которым гости могли любоваться парком и окрестностями. Каждый этаж в доме имел функциональное назначение: в цокольном этаже находились хозяйственные помещения — кухня, кладовые, колодец; в среднем — вестибюль, бильярдная с террасой, библиотека с гостиной, девичья и парадная спальня; в третьем — купольный зал, овальная гостиная, парадная столовая с буфетной и кондитерской.
Парадная лестница дома поднимается на уровень второго этажа. Гости попадали в вестибюль, из него три двери вели в разные части здания. Дверь, расположенная напротив входа, вела в бильярдную, где еще сохранились камины с колоннами из светло-серого искусственного мрамора, в простенках когда-то висели зеркала в рамах из светлого дерева с бронзой. Стены бильярдной имели светло-розовый тон.
И сейчас просматриваются фрагменты рамок, украшавших окна и камины, с орнаментом в виде гирлянд из цветов и листьев. В одной из жилых комнат, рядом с бильярдной, сохранилась угловая печь, облицованная белыми изразцами с синим рисунком.[105] Из вестибюля правая дверь вела к парадной лестнице. Декоративное оформление ее не первоначально: тумбы с вазами, пилястры относятся к концу XIX века. Верхний марш лестницы заканчивается площадкой, с которой одна дверь ведет в парадную столовую, другая — в центральный зал.
Парадный зал прямоугольный, перекрыт овальным куполом, в центре которого отверстие, через него рассеивающийся свет попадал из бельведера, который освещали четыре большие окна полуциркульной формы. В бельведер вела крутая деревянная лестница. В этой небольшой комнате во время бала размещался оркестр. Отверстие купола ограждалось балюстрадой из мореного дуба.
В зале сохранилась роспись купола: кессонированный свод с розетками разного рисунка. Вокруг светового проема в овалах изображены двенадцать знаков зодиака. Фриз украшал орнамент из акантовых листьев и ваз. На западной стене, по обе стороны от двери, стояли камины, отделанные белым искусственным мрамором с декоративными вазами. В 1920-е годы в Райке побывал искусствовед А.Н. Греч, который ярко, в деталях, описал интерьер дома-дворца, вернее, то, что осталось от него (в то время там был санаторий для трудящихся). Вот как выглядел зал (в оформлении его чувствуется львовская выдумка): стены украшали лепные гризайли, легкий орнамент и медальоны, два камина; паркетный пол особой конструкции — “плавающий”, во время танцев он слегка покачивался, а сверху, из-под купола, лились мягкий свет и музыка.
В монографии рассматриваются территориально-политические перемены на Руси в эпоху «ордынского ига», в результате которых вместо более десятка княжеств-«земель», существовавших в домонгольский период, на карте Восточной Европы остались два крупных государства – Московское и Литовское. В центре внимания способы, которыми русские князья, как московские, так и многие другие, осуществляли «примыслы» – присоединения к своим владениям иных политических образований. Рассмотрение всех случаев «примыслов» в комплексе позволяет делать выводы о характере политических процессов на восточнославянской территории в ордынскую эпоху.
Книга в трёх частях, написанная Д. П. Бутурлиным, военно-историческим писателем, участником Отечественной войны 1812 года, с 1842 года директором Императорской публичной библиотеки, с 1848 года председатель Особого комитета для надзора за печатью, не потеряла своего значения до наших дней. Обладая умением разбираться в историческом материале, автор на основании редких и ценных архивных источников, написал труд, посвященный одному из самых драматических этапов истории России – Смутному времени в России с 1584 по 1610 год.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
Для русского человека имя императора Петра Великого – знаковое: одержимый идеей служения Отечеству, царь-реформатор шел вперед, следуя выбранному принципу «О Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе». Историки писали о Петре I много и часто. Его жизнь и деяния становились предметом научных исследований, художественной прозы, поэтических произведений, облик Петра многократно отражен в изобразительном искусстве. Все это сделало образ Петра Великого еще более многогранным. Обратился к нему и автор этой книги – Александр Половцов, дипломат, этнограф, специалист по изучению языков и культуры Востока, историк искусства, собиратель и коллекционер.
Об Александрийской библиотеке — самой знаменитой библиотеке Древнего мира, созданной в III веке до нашей эры с целью собрать «все книги всех народов» (основатели оценивали задачу приблизительно в 500 тыс. свитков) — мы знаем на удивление мало и даже слово «библиотека» понимаем иначе. Профессор Канфора в своей книге подвергает тщательной ревизии всё, что известно об «исчезнувшей библиотеке», и заново реконструирует ее девятивековую историю. Лучано Канфора — выдающийся итальянский историк и филолог-классик, профессор университета г. Бари, научный координатор Школы исторических наук Сан-Марино.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.