Мысли для облаков - [37]

Матуче упала в кресло и разрыдалась.

— Августа, радуга моя! — господин Пышус опустился перед женой на колени и крепко прижал её к себе. — Небо свидетель, больше всего на свете мне хотелось привести девочку к нам. Я испугался, что нарушу закон. Но ты абсолютно права! — господин Пышус поднялся на ноги и твёрдо сказал: — Одевайся! Мы заберём девочку. Она должна встретить Рождество здесь, с нами.

Слёзы на лице Матуче тотчас высохли, а глаза засверкали от счастья.

— Да! — прошептала она, — Я быстрее ветра!

Госпожа Пышус могла часами крутиться у зеркала, но сейчас даже не подумала, что надеть. Просто стянула с вешалки первое попавшееся платье и накинула пальто. Затем она разбудила Нимбуса и объявила, что оставляет его на заводе главным. А потом выскочила во двор.

Господин Пышус уже сидел за рулём. Мотор весело урчал, предвкушая дорогу.

— Поехали! — Матуче хлопнула в ладоши, и директор Август нажал педаль газа.

Они умчались, даже не закрыв ворота. К счастью, рассудительный Нимбус не поленился это исправить.

Агнесса лежала на кровати, свернувшись клубочком. Её поместили в бокс и заперли дверь на ключ.

— Ещё неизвестно, каких паразитов ты нахваталась на улице. Вдруг у тебя лишай? — заявила госпожа Спрут. — Сегодня, пока все празднуют Рождество, будешь сидеть под замком! А завтра мы тебя прокипятим вместе с твоим шмотьём.

Агнессе было всё равно. Сидеть под замком, пока остальные празднуют? Пожалуйста. Кипятить? Сколько угодно. Она даже не прикоснулась к серой каше, которую ей принесли. Зачем нужны силы, если теперь убежать из приюта точно не получится — ведь братья не знают, где она, да и щиколотка жутко болит. Впрочем, даже если когда-нибудь ей удастся передать весточку Лису и Юшке, что толку? Они не смогут прийти в «Алую розу». Их тотчас отправят в кадетский корпус.

Огонёк не держала зла на доброго господина, который привёз её в «Алую розу». «В конце концов, я сама виновата, — думала девочка, — нечего было лезть под колёса, а потом ещё засыпать». Но её терзала мысль о том, что этим господином мог быть сам Август Пышус, друг Летако и Орли! А она, тучи-бучи, даже не удосужилась узнать его имя! Один вопрос — и сейчас всё было бы иначе. Но, увы…

Теперь девочку радовало лишь одно — Спрутиха отдала ей вещи, среди которых была и семейная фотография, забытая при побеге. «Обниму родных и усну, — решила она. — А просыпаться не буду». И закрыв глаза, в самом деле задремала.

Разбудил Огонька лязг засова. Кто-то открывал дверь. «Неужели Спрутиха решила прокипятить меня раньше времени?» — испугалась Агнесса. Она вжалась в стену и натянула одеяло до подбородка.

Ей вдруг совершенно расхотелось вариться в кипятке с мылом. Девочка решила сражаться, визжать и брыкаться. В конце концов, она — Стрижелли, дочь знаменитого изобретателя. А отец учил её бороться до последнего.

Но к огромному удивлению Огонька, в бокс вошёл тот самый господин, хозяин прекрасной белой машины. А за ним следом — маленькая изящная женщина с огромной косой на голове, Спрутиха переминалась с ноги на ногу в коридоре и непривычно робким голосом бубнила себе под нос:

— Ребёнок совершенно избалован, не приучен к коллективу, авторитета взрослых для неё не сущест…

— Тихо! — шикнула на Спрутиху дама и присела к Огоньку на кровать. — Мы сами поговорим. Здравствуй, милая! Это — господин Пышус, вы с ним уже знакомы. А я — его жена. Можешь называть меня Августой.

— Здравствуйте, — радостно ответила Огонёк.

Ей захотелось тут же рассказать про Летако и Орли. Про то, как они встретились и как вместе искали мечтателя. Но девочка вовремя вспомнила, что рядом стоит Спрутиха, и промолчала. Зато Августа продолжала, словно боялась остановиться:

— Скажи, тебе нравится здесь? Мы хотим забрать тебя отсюда. Прямо сейчас. Пойдёшь с нами?

Девочка ахнула. Забрать её? Ну разумеется, она была согласна! Агнесса радостно кивнула. Но тут из коридора выступила госпожа Спрут.

— Сегодня праздник! А у вас нет документов, чтобы забрать девочку, — возразила она, перегородив дверь. — Я не отдам вам ребёнка.

Матуче против неё была всё равно, что травинка против крепкой дубины. Но бедная Спрутиха даже понятия не имела, на чьём пути осмелилась встать. Госпожа Пышус обернулась к директрисе «Алой розы». В её косе отчётливо затрещали молнии, а в воздухе запахло озоном, как перед грозой.

— Я забираю этого ребёнка прямо сейчас, сию секунду. И вы не посмеете мне помешать, — сказала она, чеканя каждое слово. — Иначе вся Тополиная долина узнает, как вы обращаетесь с девочками.

И взглядом указала на отпечатки толстых пальцев на запястьях Огонька, которые приметила сразу, едва вошла в бокс.

— Все необходимые документы будут после праздника, — прибавила Матуче и взяла девочку на руки.

Огоньку сразу стало тепло и спокойно. «Бояться нечего», — подумала она. Но на всякий случай одной рукой обняла госпожу Пышус, а другой прижала к себе семейную фотографию — вдруг Спрутиха выкинет напоследок какую-нибудь гадость?

По дороге к автомобилю девочка шёпотом рассказала Матуче про Лиса и Юшку, с которыми она так внезапно рассталась. А потом хотела добавить про комондора с пухликом, но не успела. Едва приютские ворота остались за спиной, из кустов выскочили Юшка и Лис, а за ними — Орли. Летако сидел на спине у друга. Пёс весь день шёл по следу девочки от дома Йоки и очень удивился, когда её запах соединился со знакомым запахом автомобиля господина Пышуса. Ещё больше он удивился, когда этот след привёл к «Алой розе».