Мысли для облаков - [27]

От всех этих мыслей господин Август едва не упал духом, но потом решил: «Я им ещё покажу!». И стал усиленно размышлять, что теперь делать.

В первую очередь директор решил нанять себе лучшего адвоката, а заодно попросить знакомого сыщика отыскать молодого человека из кондитерской. «Это нужно было сделать ещё полчаса назад в кабинете у следователя. Почему я раньше ни о чём таком не подумал, решето я ходячее? — подумал господин Пышус и тут же нашёл ответ: — Потому что позволил запугать себя какой-то тучной личности!»

Тучными личностями он называл угрюмых, неповоротливых людей, которые никогда не поднимали глаз на небо.

— Эй, сейчас же откройте дверь, — господин Пышус забарабанил в дверь. — Я хочу сделать звонок другу и вызвать адвоката!

Он прислонил ухо к замочной скважине, чтобы узнать, идёт ли охрана. И вдруг совершенно неожиданно услышал:

— Не трудитесь, они теперь все в главном управлении — наряжают ёлку к Рождеству. Придут только завтра, чтобы принести нам еду. Если не забудут.

Господин Пышус резко обернулся. В камере никого не было. Только узкий луч света струился из-под потолка, а в нём кружились пылинки. Директору сделалось не по себе. «Неужели у меня так быстро начались галлюцинации от одиночества?» — подумал он и осторожно спросил:

— Эй, где вы?

— Я здесь, за стеной, — с готовностью отозвался голос. — Справа от вас есть маленькая щель. Загляните…

Директор отыскал щель и увидел, что из крошечного отверстия на него смотрит чей-то голубой глаз.

— Приветствую вас! — сказал глаз. — Я так мечтал, чтобы у меня появился сосед! И вот вы здесь!

— Странные у вас мечты, однако, — нахмурился директор.

— Ха-ха, вы бесконечно правы, — голос за стеной рассмеялся. — Но я сижу здесь сорок лет, и мне очень не хватает человеческого общения. Стража даже не заходит в мою камеру.

— Сорок лет! — ужаснулся господин Пышус. — И сколько же вам осталось?

— Ровно столько, сколько проживу, — равнодушно ответил голос.

— Но за что? — этот вопрос выскочил у господина Пышуса прежде, чем он подумал, что спрашивать о таком может быть неприлично.

За стеной долго молчали и вздыхали. Директор успел сотню раз пожалеть о своём вопросе. Он уже хотел извиниться и сказать, что отвечать вовсе необязательно. Но голос заговорил:

— Я расскажу. Вы будете первым, кто узнает правду. Мне так тяжело хранить мою тайну в одиночку… — послышался вздох, а потом голос продолжил: — Всё произошло давным-давно, когда дождь в Тополиной долине был огромной редкостью. В то время вокруг Тэфа росли деревья, и они спасали нас от жары. Особенно много их было за горным перевалом. Там, где теперь Мёртвая пустошь, стоял целый лес. Мой любимый. С елями и соснами. Из них строили отличные корабли и делали высокие, крепкие мачты. Их даже за хорошие деньги переправляли через море. А как приятно там было дышать хвоей! Все болезни проходили в этом лесу только от воздуха.

Мы очень берегли его. Каждое дерево было у лесников на учёте. Больные растения лечили. Молоденьким помогали расти, Я сам следил за этим лесом и не позволял даже ветки срезать. Впрочем, лес никто и не обижал.

Но вот однажды случилась беда. Пожар! Мы пытались потушить его всей долиной. Увы… Люди получили много ожогов. Несколько человек погибли. Но остановить стихию так и не удалось. Огонь шёл прямо по верхушкам, вместе с ветром. Весь лес погиб, Только представьте — несколько тысяч гектаров прекрасных елей и сосен превратились в выжженную пустошь!

Жители Тополиной долины носили траур по лесу, словно он был живым человеком, А когда волна горя схлынула, люди решили отыскать виновного, хотя прекрасно знали, что пожар случился из-за страшной жары.

И вот кто-то отыскал на пепелище очки моего лучшего друга. Наверняка он потерял их, когда тушил пожар вместе с остальными. Но стоило кому-то сказать, что «через линзы очков загорелся огонь», как это обвинение подхватили остальные. Моего друга посадили в тюрьму и осудили на смертную казнь, А ведь он был женат на прекрасной девушке. Я… тоже любил её. Любил даже больше, чем лес. И боялся, что казнь мужа ей не перенести, ведь она ждала ребёнка.

Тогда я взял всю вину на себя. Сказал, что своровал очки у друга, а потом нарочно оставил их в лесу — посмотреть, как скоро загорится огонь. И люди поверили. Друга выпустили, а меня посадили. Правда, казнить не стали. За чистосердечное признание. Вот теперь я тут и сижу. Нынешние стражи, пожалуй, и знать не знают, в чём моя вина. Слишком они молодые.

Господин Пышус потрясённо молчал. Он забыл про свои беды. Забыл про небо и Августу. Перед его мысленным взором проносились картины… Вот юноша, покрытый копотью с головы до ног, пытается забросать огонь землёй. Вот он стоит над золой, развеивая по ветру пепел, оставшийся от любимых деревьев. А вот снова он — поднимается с места в зале суда, чтобы во всеуслышание объявить о своей вине.

— А что же ваш друг? — наконец, спросил директор.

— О, этот благороднейший человек умолял меня одуматься. Кричал, что я вру. Что я повредился рассудком из-за пожара. А когда я оказался в тюрьме, стал навещать меня каждый день. Свидания мне запретили. Но он всё равно приходил и приносил передачки. Пришлось попросить стражей сказать ему, что я умер. Надеюсь, он не сильно горевал…