Мышка, Воробышек и другие мистические твари - [11]

Шрифт
Интервал

Как-то вечером я сидела, перебирала свои вещи и аккуратно их складывала, и не уследила, когда мама подсела к моему компьютеру. Она удачно так схватилась вместо мышки за мирно дремлющего Мраку и начала возить беднягой по столу. Да-ам, Мраке представилась возможность испытать всё, что испытывает простая компьютерная мышь. Маму даже не смутило то, что "мышка" начала издавать какие-то подозрительные звуки и явно недоброжелательные даже то, что размер у этой мыши явно же не мышиный, простите за каламбур.

— Доча милая, у тебя, кажется, мышь сломалась! Да и она какая-то волосатая стала… Нет, я не против этих современных решени, но… — начала неуверенно мама, когда к ней начали закрадываться сомнения.

— Мама! Бли-ин!!! Это не мышь вовсе! — подскочила я мгновенно, услышав такое заявление.

— Да-а…А что тогда?! — изумилась моя родственница и начала вертеть поросшей шерстью мышью перед глазами, пристально рассматривая её.

— Э…э… э… ну…. э… — вдохновение меня внезапно покинуло.

— А — а — а! Это игрушка такая? — помогла мне мама с отмазкой.

— Да! Именно! — радостно я, что все так легко решилось.

— Странная она какая-то… пугающая… это что твой очередной ухажёр-гот подарил?

— Э — э… да… — блуждая глазами по комнате, ну не могу я врать маме глядя в глаза.

— Милая, ты не подумай, я не против ваших современных субкультур, но ты б не встречалась с парнем, у которого такой странный вкус! — брезгливо откладывая недовольную "игрушку" проговорила мама морща нос.

— Хорошо, не буду, мам.

— И, милая, выкинула б ты это монстрище! Или хотя бы окропи её святой водой. Жуть какая. — Перекрестивши мой стол она ушла на кухню.

— Мрака! Мрака-ка! ка! — вскочил на ножки Мрака и махая маленьким кулачком в сторону, куда ушла мама, грозно возмущался. — Тьфу! Мрака!

— Нет, Мрака, маму Стаси нельзя четвертовать! Да, Мрака, ты не компьютерная мышка! Нет и покусать за попу тоже нельзя… и за другие части тела тоже. Нет устроить: "бугага!" в сумраке тоже нельзя! — успокаивал разбушевавшегося пушистика Ари.

— Фуу-х! Пронесло! — выдохнула с облегчением я, радуясь, что на сегодня отмазались. А ведь чуть не спалились! У меня аж сердце в пятки ушло!

— Кого пронесло? — переспросил Ари.

— Кудя пронесло? Мрака?

— Так! Идите вы! — возмутилась я.

— Куда — а-а?! — дуэтом эти пакостники.

— В… в… в ж…. ЖИХЕЕР! Ой, тьфу, ты! ЖИХААРЬ!

Глава 4

Был день недели… да в прочем неважно, до выходных далеко. Я сидела, заполняла какие-то нудные бумаги. А ребятня пернато-пушистая где-то притихли, значит, вот печенью чувствую — шкодничают. И я угадала!

Тот, что пернатый, показывал второму фокус, который заключался вот в чём: Ари закрывает книгу, произносит какие-то непонятные слова, открывает — оттуда вылетает бабочка, мушка, жучок… в общем, некая мелочь. А тут этот вредитель с клювом решил пошутить над другом закрыл, значит, как полагается книгу, произнёс слова, но насколько я могла судить они были отменны от предыдущих, распахнул резко книгу и… НИЧЕГО! Мрака вздохнул несколько разочаровано, что фокус не удался — сунул любопытную мордочку в книгу… Аж тут…. БАЦ! Вылезло НЕЧТО! Такого ужаса я ещё в жизни не видела! Я даже на стул вскочила от переизбытка адреналина в крови. А малыш-пухнастик отскочил назад от ЭТОГО, и не заметивши огромный книжный стеллаж — в печатался в него. Всё бы ничего, но стеллаж того… ГРОХНУЛСЯ!

Вот объясните, как такая мелочь смогла сшибить огромный, тяжёлый шкаф? Ну, а тот в свою очередь зацепил своих соседей и создал эффект домино: стеллаж на стеллаж начал наваливаться и падать сбивая впереди стоящий. Вскоре, в зале не осталось ни одного прямостоящего стеллажа — только лежачие. А ещё поднялось облако пыли и мы дружно начали чихать и тереть слезившиеся глаза. Мы с Мракой зло-обненько так посмотрели на Ари, а тот, главное, придерживается позиции: "Моя хата скраю — нічого не знаю".

— Как?! Как мне теперь разгрести весь этот хаос?! Если директор увидит весь этот ужас — она же меня уволит без выходного пособия, а не-ет… казнит жестоким способом! Скажите, четвертование это сильно больно? За такое издевательство над знаниями! Мама! Хорошо, хоть посетителей не было, а после вряд ли будут! — причитала я, полностью находясь в шоке. Мне конец! Мне конец! Паника! Паника! А-А-А-А!

— Успокойся, не паникуй — подумаешь, упало несколько стеллажей. — Отмахнулся крылом воробей.

— НЕСКОЛЬКО?! НЕСКОЛЬКО-О?! — срывалась на крик я.

— Ладно — ладно! Несколько десятков… — поспешил со мной согласиться Ари. — Но и это не беда-горе! Я тебя подставил — я всё и исправлю.

— Как?! Ты маленький! Да ещё и воробей!! А эту кучу-малу даже мне, человеку, сутки разгребать и ещё дольше схематизировать! — всё-таки я попыталась бороться с паникой — получалось плохо.

— Я ведь не просто воробей! Я и к тому же маг. А теперь не мешай-ка лад тут наводить. — Сказало это чумовое бедствие и уверенно так, что и в меня уверенность вселил, я сделавши глубокий вдох-выдох, успокоилась.

— Кхе — кхе! — прокашлялся Ари. — Как роса окропляет траву по утру: так пусть каждая книга по порядку своему вернётся к родному стеллажу! — и когда он это произнёс. Книги того оживились, начали вставать стеллажи в аккуратный ряд, и все: от тома, до тоненькой книжечки возвращались на свои законные места. И вскоре, библиотека стала, как и прежде… не-ет, даже чище! Следа от былой диверсии не осталось. Я так рада! Подхватила обоих мелких на руки и начала пляску с ними — знаю глупо, но меня ведь не уволят и даже не четвертуют! Уря-я!


Рекомендуем почитать
Философия пожизненного узника. Исповедь, произнесённая на кладбище Духа

Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.


Где они все?

Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?


Янтарный волк

Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?


Стихи

Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.


Рай Чингисхана

Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.


Родное и светлое

«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.