Мышеловка а-ля 90-е - [43]

Если что-то пойдёт не так…

Если что-то пойдёт не так, я знаю, что буду делать. Светке лучше об этом не знать, но так будет лучше. Всё равно Михаил слукавил, сказав, что у нас будет ещё один шанс. Поднявшись на верхнюю площадку, Михаил прикладывает ухо к двери. Прислушивается и чему-то довольно кивает. Это значит, что он готов. Я сжимаю его плечо, которое кажется мне каменным. Он в свою очередь заглядывает в мои глаза и мандраж куда-то улетучивается. «Это только игра, – говорят огоньки в серых глазах. – Она рано или поздно закончится. Хорошо было бы выиграть, но…игра есть игра и в ней должны быть проигравшие…»

Он размашисто крестится и уверенно толкает дверь от себя. На секунду площадку заливает светом, но потом дверь закрывается, оставляя узкую полоску. Я стою, прислонившись к стене, и смотрю в образовавшуюся щель. Михаил идёт, уверенно пересекая холл. Его ещё никто не заметил, и чьи-то голоса ещё продолжают вести оживлённую беседу. Он идёт в своих драных льняных штанах и грязной рубахе так непринуждённо, словно гуляет по парку. Голоса замолкают.

– А это что за явление? – говорит кто-то.

По паркету громко стучат ботинки. Кто-то быстро направляется наперерез старцу.

– Мне нужен Гурам! – громко говорит Михаил.

– Тебе Гурама, старичок? Так я и есть Гурам. – слышу я возбуждённый голос. Это голос не Гурама. Это голос Робика. К Михаилу подходит высокий тучный человек в камуфляжном костюме и протягивает к нему руку, словно пытаясь приобнять за плечи.

– Ты не Гурам…– Михаил даже не глядя на подходящего к нему амбала продолжает своё движение вдоль холла. – Мне нужен Гурам! – говорит он громче и сейчас в этом голосе слышен лязг металла.

– Я же тебе сказал…

Большая рука обхватывает старца сзади. Огромное запястье ложится на подбородок. Одно движение и этот Робик, просто свернёт Михаилу шею.

Я предполагал, что так оно и будет. Но я не собираюсь молча на это смотреть, хватит с меня Мухи.

В момент, когда я распахиваю дверь и уже собираюсь рвануться на помощь Михаилу, там, в центре холла что-то меняется. Михаил неуловимым движением освобождается от захвата и его согнутая в локте рука делает короткое и резкое движение. Кулак тыльной стороной врезается в горло Робику и тот, выпучив глаза, хватается за шею и оседает на пол. Левая рука Михаила хватает осевшего Робика за подбородок, а сжимающая что-то правая приставлена к самому его уху.

– Это отвёртка! – говорит Старец каким то чужим голосом. – Дёрнешься и я в твоих мозгах кое-что подкручу…Где Гурам?

– Ты чё, дед! – хрип Робика переходит в громкий кашель. Я вижу, что с двух противоположных концов холла к Михаилу направляются два человека со вскинутыми карабинами.

– Стоять ребята…Вы же знаете, что такое рефлекс. Если даже кому-то из вас посчастливится в меня попасть, моя рука чуть дрогнет. Этого маленького движения хватит, чтобы загнать отвёртку в правое полушарие этого бычка.

Парни останавливаются, продолжая держать Михаила на прицеле. Они одеты в чёрную униформу и бейсболки. На спине у одного я вижу надпись «ЧОП Сокол».

Я уже успел сделать несколько шагов от двери к центру холла и теперь могу видеть всю картину целиком. В центре полотна изображён старец Михаил с бугаём в камуфляже, который преклонил перед ним колени. По бокам два человека с винтовками. На заднем плане панорамы, ещё один. Он не спешит подходить и стоит в дальнем конце зала. Ещё я вижу лежащего на спине Геракла, который раскинул ноги, словно прилёг позагорать. Его руки связаны за спиной. Буратина сидит на полу облокотясь на кожаный подлокотник кресла и всё, что ниже его носа, измазано запёкшейся кровью. Поночка и Уксус вне поля моего обзора, они видимо находятся в правой стороне холла, которая закрыта от меня лестничным маршем.

Картина называется, «Явление преподобного старца».

– Где Гурам? – продолжает тем временем вопрошать Михаил, чужим, незнакомым мне голосом. Этот новый голос уж точно лишён кротости.

– Здэсь я! – Человек находящийся в дальнем конце холла подходит ближе и теперь я могу разглядеть этого Гурама. Он совсем не такой, каким мне представлялся. Голос очень обманчивая штука, или моё воображение, которое рисует не те образы, что есть в реальности. Гурам небольшой сухой кавказец с побелевшими волосами и аккуратно постриженной бородой. Одет он в чёрную косоворотку и джинсы. Отполированные до блеска дорогие туфли, говорят, что перед нами не простой торгаш с рынка.

– Ты чэго бузишь, дед? Отпусти, его, хуже будэт. Всё равно вам нэ уйти! – густо басит кавказец.

– А я и не собираюсь никуда уходить, Гурам. Я у себя дома!

– Ты чё несёшь ста…а-а…– Робик пытался что-то сказать, но видимо жало отвёртки пощекотало ему перепонку.

– Тихо…дружок…это я тебе громкость немного убавил. – приговаривает старец. – ещё услышу твой писк, могу звук выключить. И это только начало.

– Это дом уважаемого чэловэка…а вы пришли его обокраст…– кавказец выставляет перед собой палец, унизанный огромным золотым перстнем.

– И этот человек настолько уважаем тобой, что ты его не узнал?

После этой фразы в холле повисает тишина и мне кажется, что слова Михаила ещё несколько раз отдаются эхом, словно мы находимся в горном ущелье.