Мыс Доброй Надежды. Повести - [12]

На вершине Бабиней им встретилось озерко, вокруг которого Тоша заметил массу следов. Это дикие кабаны приходили сюда, чтобы покупаться в воде. Ещё он заметил, что когда один из мальчиков начал записывать что-то, то чернила, пузырясь, стали вытекать из ручки. Смерили атмосферное давление, оно оказалось шестьсот семьдесят восемь миллиметров, то есть на восемьдесят два миллиметра ниже нормального.

А подъём становился всё круче. Ребята цеплялись за древовидные папоротники, покрытые густым слоем мха. Здесь абсолютно всё, даже солнечный свет зелёного цвета: им казалось, что они попали в другую эпоху, так много здесь различных мхов.

Вдруг они оказались в глубине облака. Впереди на десять шагов ничего не видно. Всё заволокло густым туманом. Ребята идут мокрые.

Они переночевали в дольмене, у пещеры Аура, то есть ястреба.

На следующий день путь стал ещё утомительнее. Они продвигались по каменистым глыбам, на которых рос только чахлый одичавший розмарин, из которого здесь настаивают напиток, похожий на чай. Им хорошо видна внизу река Кауто, самая большая река острова. Тоша бросает взгляд на склоны гор и ахает от восторга: по ним двигаются огромные тени ребят!

Наконец, они достигают вершины Туркино - пика Реаль. Тоша смотрит на север. Там совсем другие картины. Леса уже нет, сколько ни посмотришь, везде поля, огромные поля сахарного тростника. Вот оно, богатство Кубы!

Площадка, которой заканчивается пик, занимает три тысячи метров. На ней растут деревья бариль, толщиной более метра, кубинская магнолия и множество папоротников. Высоко в небе кружит ястреб, да в ветвях мелькают маленькие колибри - сунсунито, и звонко щёлкает щегол. Тоша отрывается от книги и думает: «Где-то сейчас Антонио?»

ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой рассказывается о том, как Тоша получил прозвище Теэн и как он стал своим человеком в селекционном саду

Первого сентября Тоша пошёл в школу и сел за одну парту с Ваней Зюзиным. Пока учительница что-то объясняла, Тоша сделал, на парте теобразный надрез и стал смотреть, как вырезает Ваня. Девочка, сидевшая позади них, вдруг подняла руку и сказала:

- Александра Петровна, а Ваня Зюзин режет парту.

Учительница подошла к ним.

- Зачем же ты режешь парту?

Ваня встал и, потупившись, молчал. Тогда Тоша выручил своего друга.

- Он сделал теобразный надрез… Чтобы делать прививку…

- А разве делают прививку на парте? - спросила учительница.

На это Тошка ответил, что они не собираются прививать на парте яблоню или сливу, а просто практикуются, чтобы научиться правильно делать теобразный надрез. Ребята начали хохотать, а Тоша оглянулся на них и сказал:

- Дураки!

Когда прозвенел звонок и ребята встали, чтобы идти на перемену, Митя Башмаков написал мелом на доске: «Т. К.=Т. Н.»

- Что это за ребус? - спросила Натка. - Т. К. - это Тоша Корешков, а Т. Н.?

- Теэн. Теобразный надрез - вот что-такое Теэн!

И так и пошло. Все ребята стали звать Тошу Теэном. Он сначала обиделся, а потом просто махнул рукой.

- Ну и пусть я буду Теэн, - сказал он Ване. - Зато мы научимся с тобой делать прививки не хуже Антона Ивановича. Правда, Ваня?

Он едва дождался конца занятий. Прямо из школы, не заходя домой, он помчался к своим друзьям-селекционерам. Чем больше ходил в селекционный сад Тоша Корешков, тем прочнее завязывалась у него дружба с Антоном Ивановичем. И хотя в саду было много юннатов, учёный, сам не зная почему, особенно привязался к светловолосому мальчику в кубинском берете.

- Эй, барбудос! - кричал он. - Иди посмотри, у вас на Кубе так не прививают…

И Тоша научился у него многому.

Однажды он пришёл в сад, когда там не было Антона Ивановича. Около небольшого домика сидел Алексей Петрович и точил пилку. От нечего делать Тоша стал бродить между деревьями и разглядывать всевозможные прививки, которые встречались здесь на каждом шагу. Он увидел мандариновое деревце на двух ногах, так поразившее его, когда он впёрвые попал сюда. Теперь чьи-то старательные руки сделали на нём три прививки, около которых белели плотные картонки, привязанные к веточкам.

Тоша повернул к себе одну картонку и прочитал на ней надпись, сделанную рукой Антона Ивановича: «Мандарин ? Кинкан». На другой было написано: «Мандарин ? Клементин», на третьей - «Мандарин ? Шива-Микан».

Он уже знал, что означают эти надписи. Знак умножения показывал, что здесь скрещены два растения. На этот раз Огнев скрещивал свой двуногий мандарин с китайским Кинканом, японским Шива-Миканом и итальянским Клементином.

«Интересно, что-то из этого получится у Антона Ивановича», - подумал Тоша, и ему стало досадно, что новые сорта мандаринов, как, впрочем, и все новые сорта плодовых, получаются так медленно. Ведь плод, который разовьётся из цветка мандарина, опылённого Клементином, ничем по внешности не будет отличаться от других плодов этого дерева. Чтобы узнать, какие же новые качества приобрел мандарин в результате опыления пыльцой Клементина, надо дождаться, когда плод созреет, потом семечко из этого плода посадить в почву и ждать много лет, пока из семечка вырастет взрослое дерево и даст плоды.

А сколько лет ждать?

Огнев показывал Тоше одно лимонное дерево. Оно выдержало даже лютый мороз 1950 года и осталось зелёным, когда все его товарищи погибли или были покалечены холодом. Этот лимон имел удивительно твёрдую, древесину, такую твёрдую, что Алексей Петрович, срезая почку с дерева, сломал о него свой окулировочный нож. Древесина твёрже стали! Вот это лимон! Антон Иванович так и прозвал этот лимон железным: и за его стойкость против мороза, и за твёрдость древесины, и за железный характер - лимону уже двадцать с лишним лет, а он ещё ни разу не цвёл! Вот и попробуй ждать с него плодов, чтобы узнать, годен на что-нибудь этот железный лимон или он пойдёт только на дрова. А Огнев каждый год колдует над ним и всё ждёт плодов. Так что у селекционера-то характер должен быть ещё более железным, чем у этого лимона. Так размышлял над двуногим деревцем Тоша, когда около него неожиданно появился Антон Иванович.