Мыльная опера для олигарха - [21]

— Огромное вам спасибо! — воскликнул его собеседник и сразу же отключился.

— Что-то срочное? — участливо спросила Мариночка, ласково заглядывая в глаза Аркадию. — Ты ведь уже не работаешь…

— Да, — пробормотал он. — Но я обещал… когда-то. Старые долги надо отдавать, не так ли? У этого парня какой-то сногсшибательный материал о нашем комбинате. Может быть, это так, а может быть, и туфта. Но съездить надо, как ни крути. Вот черт!..

— Съезди, — грустно согласилась она. — А потом возвращайся. Я пока пирог испеку.

— Пирог — это здорово, — сказал он хмуро. — Валяй, пеки.

Но когда он оделся и стал оглядываться в поиске своей барсетки с ключами и документами, Мариночка вдруг встрепенулась и с какой-то неожиданной для нее решительностью проговорила:

— Можно я съезжу с тобой? Пожалуйста! Так надоело торчать в четырех стенах.

— Почему бы и нет, — согласился Брыкин. — Поехали, проветримся. Потом можно погулять. На холмах…

Глаза Мариночки вспыхнули от неожиданного счастья, и Брыкин подумал, что она — совсем даже не самый худший вариант для такого стареющего холостяка, как он. Ей бы гардероб обновить, да морщины под глазами в косметическом салоне убрать. Пожалуй, тогда с ней и на светский раут не стыдно будет пойти. А оставшееся упущенное, в том числе и сегодня, наверстать не проблема.

* * *

Возле Новоладожского почтамта было безлюдно. Солнце находилось в самом зените. В такую жару неумеренная деловая активность заканчивается обыкновенно солнечным ударом. Ивана Ивановича Аркадий узнал не сразу. Сначала Брыкину показалось, что стоял на ступеньках лестницы и помахал ему в приветствии рукой совсем другой человек. Журналист вспомнил бородатый анекдот про ветеранов взятия Зимнего дворца. Встретились они через восемьдесят лет, и один из них удивился: «Да, как же ты меня узнал, Вася?» — «Да по пальто, Петя». Ивана Ивановича Брыкин узнал по костюму в узкую полоску. В этом же костюме тот был и в первую их встречу, в редакции. И сейчас, несмотря на жару, его надел. Только тогда он сидел на Аржанухине, как влитой, а сейчас обвис и выглядел как-то неопрятно. «Похудел он, что ли? — подумал Брыкин. — Да, определенно, похудел. Килограммов на десять. И взгляд какой-то другой… Выглядел он тогда увереннее, но был как будто старше. Нет, если бы не костюм, я бы ни за что его не узнал».

— Я искал вас, — сказал он, подходя к Аржанухину и забыв поздороваться. — В отделе кадров комбината между прочим сказали, что вы там никогда не работали.

— Вот как? — с каким-то непонятным раздражением проговорил Иван Иванович. — Я проработал на комбинате больше тридцати лет. Бардак. Девчонки молоденькие сидят, по архивам им лень пройтись.

— И дом вы свой бросили… — протянул Брыкин.

— Так сложились обстоятельства, — нахмурился Аржанухин. — Я говорил вам: мне небезопасно здесь находиться. Переехал в Питер. Там у меня родня. Я принес документы, Аркадий Николаевич.

— И вы хотите, чтобы они были опубликованы? — без энтузиазма спросил Брыкин.

— Это было бы славно, — кивнул Иван Иванович. — Полагаю, вы сможете найти издание, которое не побоялось бы их обнародовать. Например, «Секретный отдел». Мне кажется, руководство там независимое. А еще лучше, если бы эти материалы стали известны иностранной общественности. Тогда можно было бы считать, что мы с вами сделали все, что могли.

— Хорошо, — буркнул Брыкин, совершенно не обрадовавшись слову «мы». — Но иностранная общественность потребует гарантий достоверности данных материалов.

— Там есть подписи и печати, — слегка усмехнулся Аржанухин. — В придачу некоторые мои записи. Что-то типа дневника. Я, конечно, нотариально не заверял свою подпись. Но даю вам честное благородное слово, что это мои записи. Потом когда-нибудь… Когда я буду уверен в своей безопасности… хоть на пятьдесят процентов, я готов предстать перед общественностью.

— Где я смогу вас найти? — спросил Брыкин. — Если у меня возникнут какие-то вопросы?

— Я сам вам позвоню, — уклонился Иван Иванович. — Сейчас я еще не знаю, какие координаты вам дать. Не потому что не доверяю, я ведь отдаю вам самое ценное, что у меня есть, возможно, эти документы — гарантия моей жизни. Но потому что не знаю, где, в конце концов, брошу якорь.

— Хорошо, — вяло проговорил Брыкин. — Надеюсь, у вас разборчивый почерк?

— Документы отпечатаны на принтере, — снова усмехнулся Аржанухин. — Кроме того, к ним прилагаются дискеты.

Аркадий понятливо кивнул, свернул полиэтиленовый пакет, в котором находились «секретные материалы» господина Аржанухина, и, развернувшись, направился к своей ржавой колымаге, в которой изнывала от скуки и жары Мариночка.

— Подождите… — окликнул его Иван Иванович. — Аркадий… Если со мной что-нибудь случится. Это будет самой достоверной гарантией содержания этих документов.

— Если с вами что-нибудь случится, — проворчал Брыкин, почему-то нисколько не сочувствуя этому человеку, — я об этом могу и не узнать.

— Конечно, — сник Аржанухин и, не прощаясь, направился к дверям Новоладожского почтамта.

«Интересно, почему он назначил мне встречу именно здесь? Место довольно открытое… — подумал Аркадий. — Может быть, документы лежали здесь все это время? Но если этому человеку угрожает опасность, если за ним следят, то не получил ли я сейчас эстафетную палочку?» Но как ни странно, страха не было. И даже легкого беспокойства. Может быть, потому что в машине его ждала любящая женщина, а все эти игры в шпионов, потрепанный Аржанухин со своим ценным пакетом и его придыхание напомнили Брыкину не лучшие сюжеты посредственных боевиков. «Может быть, он сумасшедший? — подумал он. — Мания преследования или как там ее… А я — дурак. Но ведь, в конце концов, я ничего не теряю. Возможно, даже удастся их продать, эти материалы, «Секретному отделу». А если толковый комментарий написать, с легким юмором, то не исключено, что я там зацеплюсь…»