Мятущаяся ведьма - [5]

Разочарованная, она стала перелистывать книгу, выискивая глазами интересующие ее слова. Она почти уже потеряла надежду, когда наконец наткнулась на искомое.

Один из подзаголовков первой главы гласил:

ОТВАР № 3

Устраняет невидимость, возникшую в результате злоупотребления метлой.

Поначалу Мелани испугалась, что не сможет подобрать нужные ингредиенты. Но список оказался настолько обыденным, что все нашлось у нее на кухне.

«Возможно, — подумала она, — все дело в магических заклинаниях, которые нужно повторять в тот момент, когда смесь будет кипеть».

Вскоре ее любимый стильный горшок фирмы «Ревере», наполненный всем необходимым, весело побулькивал на новомодной газовой плите. Наполнивший кухню аромат сильно напоминал грибной суп, что было неудивительно: в рецепт входило полбанки грибов.

Мелани подождала, пока смесь прокипит указанное время, взяла книгу и прочитала магическое заклинание:

На качелях — вверх и вниз

Сквозь тревожный летний бриз.

А, заслышав детский плач,

В лес беги, под дуба плащ.

Слова не несли особого смысла, но руководство предписывало повторить их двадцать раз, и Мелани так и сделала. Закончив, она налила в мерный стакан указанную дозу зелья, подождала, пока оно остынет, и залпом выпила.

На вкус оказалось вполне терпимо. Поставив стакан, Мелани перешла в гостиную и уселась в кресло.

«А может, — с запозданием подумала она, — все это уловка, и только? Не станет же мистер Михельсон бесплатно возвращать мне материальность после того, как приложил столько усилий, чтобы она исчезла? А может, вместо того, чтобы стать видимой, я превращусь в белую ворону? Или вернувшийся с работы Фред обнаружит на кухне мяукающую черную кошку?»

Но ни в кого она не превратилась, а просто продолжала сидеть в кресле, рассеянно уставившись в пустой экран телевизора — прямоугольный, ничем не примечательный экран. И все же, если повернуть его немного в сторону, так, чтобы солнце падало на него, он станет выглядеть как окно, скажем, как окно мансарды. Оно отражает лучи полуденного солнца и каждый раз, когда качели поднимают тебя вверх, отражение на миг ослепляет…

Мелани скорчилась в кресле. «Нет, — кричал ее разум, — нет!»

…вверх и вниз, вниз и вверх. Вспышки света ослепляют, заставляя щуриться. В спальне наверху — странная тишина. На дороге, ведущей к дому, появляется машина. Это доктор. Машина проезжает рядом с кленом, на ветке которого висят качели…

А потом — крик, разрушающий безмятежность летнего дня и твоих мыслей. Качели словно сами собой замедляют ход, пока не замирают без движения в тени дерева. Мансардное окно забыто, все забыто, кроме крика, медленно растворяющегося в воздухе…

Доктор вылезает из машины, и тебе хочется заглянуть в его черную сумку — а вдруг в ней твой новорожденный братик. Но доктор мягко отстраняет тебя и спешит в дом, где твой отец мерит шагами гостиную. Потом ты слышишь, как они оба поднимаются в спальню твоей матери и, ничего не понимая, возвращаешься на качели.

Вперед и назад… вверх и вниз… а потом крик…

Седьмое лето ты сидишь и ждешь, что крик умолкнет, но он не умолкает. Наконец у тебя кончается терпение, и ты убегаешь. Ты бежишь, бежишь, бежишь вниз по переулку к полосе ежевики, сквозь нее, оцарапав голые ноги, и дальше в лес, туда, где стоит огромный дуб, под которым ты всегда переживаешь все страхи и разочарования. Ты сидишь под ним всю вторую половину дня, всхлипывая и дрожа, пока на закате твой отец не находит тебя и не уводит домой.

Ты точно знаешь, что твоя мать умерла. Но она жива и держит на руках новорожденного братика. Ты боишься посмотреть на него, потому что из-за этого он начнет кричать. Все новорожденные, когда их рассматривают, начинают кричать.

Но постепенно, с годами, крик стал чем-то иным: книгами, которые, по словам матери, тебе еще рано читать; одеждой, в которой, по словам матери, ты выглядишь мужеподобно; свиданиями, с которых ты идешь домой; героем твоей курсовой «Томас Мальтус, незаслуженно забытый ученый»; добрачным дискурсом о нецелесообразности раннего материнства…

И в конце концов он превратился в тягу к ведьминым шляпам.

Окно мансарды снова превратилось в экран телевизора, а полузабытый летний день поблек и растаял. Крик окончательно стих, его сменил другой звук. Мелани выпрямилась в кресле. Кто-то стучал в кухонную дверь, негромко и размеренно…

— Так-так, — сказал мистер Михельсон, принюхиваясь через сетку ко все еще витающему в воздухе аромату отвара № 3. — Вижу, книга, которую я вам послал, успешно доставлена.

— Вы… вы меня видите? — спросила Мелани.

— Прекрасно вижу… Вы впустите меня в дом?

— Нет.

Мелани принесла из шкафа метлу, взяла с кухонного стола «Справочник ведьмы» и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы просунуть в щель эти предметы.

— Я передумала, — сказала она. — Я не хочу быть ведьмой.

— Отлично! — Мистер Михельсон достал белоснежный платочек и промокнул розовый лоб. — Но вы заставили меня поволноваться. То, как вы летали ночью… я уж было решил, что вы пропащая душа. А больше того боялся, что даже противоядие не освободит вас. В таком случае мне пришлось бы настаивать на подписании контракта. На сей счет я связан джентльменским соглашением с моим могущественным оппонентом. Когда я использую его приемы — а в вашем случае это был единственный вариант — я должен передавать ему души, которые не способен реабилитировать. И наоборот.