Мятежные крылья - [23]
Мы с Диазом пикировали на казармы под углом в сорок-сорок пять градусов, так что могли видеть свою цель прямо над капотами наших машин, сквозь бешено вращающиеся винты. Я уже прикидывал, в какой момент времени сбросить баки так, чтобы огненный вихрь вспыхнул именно в казармах. Дальше все было просто — прибавить газу и набрать высоту, а там уже как наводчик попросит.
Никаких мыслей уже не было в моей голове. Так же я себя чувствовал десять лет назад, на учебных бомбометаниях. Цель приближалась, и я уже приготовился отсчитывать про себя время до сброса.
— Хитрец, указываю цель! — прокричал наш наводчик. — Два пулемета, работают одними трассерами! Трассера! Слышите? Ориентируйтесь на трассера!
Я уже видел скрещивающиеся на цели пунктиры трассеров. Счет пошел на даже не на секунды, — на мгновения!
— Вижу, Лопес! — крикнул я, отсчитывая про себя последние мгновения до сброса. "Четыре… вон там я сидел в камере, а там похоронен Хосе… я пришел, Хосе, слышишь?…три..".
Вот сейчас я дерну эту ручку, баки с коротким металлическим лязгом отделятся от пилонов и полетят вниз. Секунда-другая, — и они ударятся об землю, и напалм расплескается вокруг. А потом разверзнется ад… потому что напалм — это коктейль из сгущенного бензина, придуманный самим дьяволом. Он горит так, что плавится даже толстая стальная броня, его очень трудно потушить, и им очень просто выкурить из укреплений солдат противника. Гореть он будет несколько часов, сжигая все, что окажется рядом. А когда пламя погаснет, в казармах не останется никого, кто смог бы обороняться…
"Два…".
Моя рука, затянутая в кожаную перчатку, крепко держала рукоятку сброса.
— Отставить сброс!!! — вдруг завопил Лопес. — Отбой! Они сдаются, не бомби их!!!
— Отбой! — крикнул я, но рука моя дрогнула, и вслед за тем ощутимо дрогнул самолет, когда два тяжелых бака отделились от пилонов. Спустя мгновение мы с ревом пронеслись над казармами на высоте в сто футов и полого ушли ввысь. Я поглядел через плечо вниз — там словно бы взорвался вулкан. Там пылала даже земля. В зданиях, где засели обороняющиеся, бушевало пламя. Ничто живое не могло там уцелеть.
— Карамба! — только и сказал наводчик. — Я же попросил не бросать!
— Поздновато отбой дали.
— Хитрец-один, я второй, баки не сбросил, — сообщил Диаз.
— Молодец. Держись рядом, вдруг еще цели будут.
— Хитрец, покрутитесь над городом, Хитрец! Город еще не взят целиком, можете понадобиться.
— Понял.
— Будьте осторожны, два "Мустанга" замечены к западу от города.
"Да и хрен с ними!", — почему-то подумал я.
Мы еще полчаса барражировали над Санта-Кларой, ожидая приказа разбомбить какое-нибудь укрепление каскитос, но потом получили приказ улетать.
— Пока, Лопес, — я осторожно покачал на прощанье крыльями и повернул на восток, к Майяри-Аррибе. Баки с напалмом все еще оттягивали крылья Диаза.
— Хитрец-один, это я… — раздался в моих наушниках неуверенный голос ведомого. — А с этой хренью вообще приземляться можно?
— Можно, — ответил я, а про себя подумал: "Но лучше не надо".
— Ладно… попробую… — сказал Адольфо.
— Оставляю это на твое усмотрение, — сказал я. — Сбросишь — никто не скажет ни слова. Только смотри, на пустырь там или в водоем какой, не в город…
Я крутил головой, стараясь не прохлопать приближение противника — сообщение о барражировавших над городом самолетах Батисты мне изрядно попортило настроение. Но их не было видно. То ли улетели, то ли не заметили нас (а мы их). Ну и ладно…
…Баки Адольфо не сбросил. И не струсил — сел-таки с этой смертью под крыльями. И я сел. А что нам еще оставалось?
Когда я заглушил мотор и вылез из самолета, ко мне подошел Геррера. Он уже слышал, что я, несмотря на приказ не стрелять, залил казармы напалмом.
— Я понимаю, слишком поздно дали отбой, — сказал он. Я кивнул.
— Именно так.
— Но в следующий раз все-таки постарайся не делать так.
Я снова кивнул. Мне было все равно, сколько и кого я там убил. Хосе был отомщен, остальное значения не имело.
…Ночью мне опять приснился тот вечер, когда Хосе последний раз играл нам на гитаре. Только в этот раз разговор был другим.
— Я отомстил за тебя, — сказал я.
— Я знаю. Даже под землей было жарко, — он закинул гитару за спину, словно винтовку, и улыбнулся. Она у него всегда была с перевязью, чтобы удобней было играть, не держа инструмент на весу.
— Куда ты теперь? — спросил я.
— Как куда? Дальше… туда, где еще не слышали моей гитары… — и, повернувшись, навсегда исчез в темноте. Я попытался пойти за ним, но опять увяз в густой мгле, как тогда… и проснулся.
И больше он никогда мне не снился.
Мой друг-психиатр, которого я встретил чуть погодя, сказал, что меня просто перестал мучить комплекс вины, и все. Я и в самом деле вспоминал теперь о Хосе не с болью, а лишь с теплой радостью на душе, так что, может, он был прав.
А утром война закончилась.
…За кулисами остались все те интриги, которыми было окутано ее окончание. Газеты всего мира сообщили, что 1 января 1959 года президент Батиста бежал в Доминикану на самолете, а страна перешла под контроль Фиделя Кастро.
На деле все было не совсем так. Фидель к этому времени вел переговоры с генералом Кантильо, командиром расквартированного в Сантьяго полка, о переходе правительственных войск на сторону повстанцев и захвате в плен Батисты. Был разработан соответствующий план, согласно которому гарнизон Сантьяго должен был поднять восстание против Батисты, которое поддержали бы и горожане, и другие войска. Однако хитрожопый генерал, как оказалось, играл в двойную игру. Батиста собирался передать власть военной хунте, в которой этот генерал занял бы не последнее место, а сам рассчитывал покинуть страну. Что он и сделал 1 января 1959 года, передав свои полномочия судье Верховного суда Карлосу Пьедре. Кантильо был назначен военным министром.
Где только не сражались наши бойцы! Зачастую – на чужой земле, под чужими знаменами. Во время американского вторжения в Индокитай советским летчикам-инструкторам довелось облачиться во вьетнамскую форму. Официально СССР не участвовал в той войне, нашим «летунам» предписывалось лишь готовить вьетнамских пилотов, не ввязываясь при этом в воздушные бои. Но какой настоящий летчик удержится от соблазна сразиться с американскими асами в небе? И наши парни садились за штурвалы боевых самолетов, прекрасно зная, что если вдруг попадут в руки врага, то родина от них отречется…
1968 год. Разгар войны во Вьетнаме. Американцы перебрасывают в Индокитай новейшие бомбардировщики F-111, которым предстоят боевые испытания в небе Северного Вьетнама. Самолеты оказываются почти неуязвимы для зенитных ракет и артиллерии, потому что летают ночами, на предельно малых высотах и на сверхзвуковой скорости. Советские разведчики готовят операцию по угону сверхсекретной машины и привлекают к ней летчика-инструктора, уже почти год обучающего вьетнамских пилотов…
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Новая книга пермского писателя-фронтовика продолжает тему Великой Отечественной войны, представленную в его творчестве романами «Школа победителей», «Вперед, гвардия!», «Костры партизанские» и др. Рядовые участники войны, их подвиги, беды и радости в центре внимания автора.
8 сентября 1943 года, правительство Бадольо, сменившее свергнутое фашистское правительство, подписало акт безоговорочной капитуляции Италии перед союзными силами. Командование немецкого гарнизона острова отдало тогда дивизии «Аккуи», размещенной на Кефаллинии, приказ сложить оружие и сдаться в плен. Однако солдаты и офицеры дивизии «Аккуи», несмотря на мучительные сомнения и медлительность своего командования, оказали немцам вооруженное сопротивление, зная при этом наперед, что противник, имея превосходство в авиации, в конце концов сломит их сопротивление.
Служба в армии — священный долг и почетная обязанность или утомительная повинность и бесцельно прожитые годы? Свой собственный — однозначно заинтересованный, порой философски глубокий, а иногда исполненный тонкой иронии и искрометного юмора — ответ на этот вопрос предлагает автор сборника «Особенности национальной гарнизонной службы», знающий армейскую жизнь не понаслышке, а, что называется, изнутри. Создавая внешне разрозненные во времени и пространстве рассказы о собственной службе в качестве рядового, сержанта и офицера, В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.