Мятежное сердце - [4]

Молли вздрагивает от неожиданности. На миг ее лицо освещается радостью. И еще что-то мелькает в ее глазах. Облегчение. Раз — и пропало. Снова маска. Всезнающая улыбка. Все повидавший взгляд.

У Джека с Молли есть общее прошлое. Там, в прошлом, глубокий омут. Но эта радость — не о нем. Не для него вспыхнул на мгновение неистовый, горячий взор. Молли думает, они приехали с Айком.

Джеку трудно дышать. Комок застрял в горле.

— Ну-ну, — тянет Молли нараспев, — смотрите, кого ветром принесло.

И вновь принимается за работу. Длинные белокурые волосы связаны в пышный хвост. Губы такие, что глаз не отвести. Манящие изгибы. Прямой взгляд. Путники специально делают крюк, лишь бы только побыть с ней в одной комнате. На большее даже самым неотразимым рассчитывать не приходится.

— Привет, Молли, — говорит Джек. — Напомни-ка, что такое неземное создание делает в этом задрипанном притоне?

— Подаю зверское пойло проходимцам вроде тебя, — отвечает она. — А еще раз назовешь мое заведение притоном — за порог выставлю.

— Выставляла уже, — хмыкает Джек. — И в прошлый раз, и в позапрошлый, и еще перед тем. Забыла?

— О, я-то помню, — говорит Молли. — Ну входи, не стесняйся. Что мнешься, словно девица на выданье? Садись, выпей, придвинь табуретку для Айка. Где он там застрял, коней расседлывает?

Джек молчит. Нельзя же такую новость прямо сразу вываливать. Сперва надо пропустить стаканчик… А то и два. Дождаться подходящего момента.

Он придвигает к стойке пару грубо сколоченных табуретов, садится, шмякает на пол седельную сумку, бросает на стойку пояс с оружием. По всей комнате песок. Скопился кучками в углах. Маленькими смерчиками завивается у ног.

— Нехорошие дела творятся на свете, Молли, — начинает Джек.

— Добро пожаловать в Новый Эдем, — отзывается она. — Сияющий новый мир.

— Хреновый мир, — поправляет Джек.

— Да он всегда таким был, — вздыхает Молли. — Только теперь еще и людей на сорта делят, одни получше, другие похуже.

— В чем дело-то? — спрашивает Джек. — Тонтонов прямо не узнать. Кто у них главный? При тебе никто не называл фамилию Демало?

— Не слыхала такого. А главного своего они зовут Указующим путь, — отвечает Молли. — Поселенцы… прошу прощенья, Управители Земли! Так вот, они говорят о нем с придыханием, будто он и не человек вовсе. Рассказывают, он творит чудеса. Послан к нам, чтобы исцелить землю.

— Уехать бы тебе куда-нибудь, — говорит Джек. — Здесь небезопасно.

— Это точно. Тонтоны выпивку не одобряют, как и шлюх. То есть официально. Да на что им сдалась моя таверна? Они шире смотрят. Пояс бурь их не интересует. Пришлось отпустить Лилит и других девочек. Сам видишь, клиентов нынче негусто. Ни девок, ни пойла. Никто сюда не сунется.

— Уезжать надо, Молли.

— Здесь мой дом. Я этим заведением с пятнадцати лет управляю. А до меня управлялся мой отец, а еще раньше — дед. Я привычная, всю жизнь разных головорезов окорачиваю.

— Молли, я видел тонтонов в деле, — говорит Джек. — Ты готова отдать жизнь за эту развалюху?

— До этого не дойдет. А если и дойдет, я сумею о себе позаботиться, — уверенно говорит Молли.

— Нехорошо, что ты здесь одна, — хмурится Джек. — Давно девчонки разъехались?

— Да уж порядочно. Мне-то можно рисковать, я сама за себя решаю, а их подставлять негоже.

Джек прищуривается.

— Что ты задумала?

— Ну его, не будем об этом, — обрывает Молли. Ставит перед Джеком полную до краев ржавую жестянку. В непонятной жидкости плавает дохлый жук.

— Пей, — командует Молли. — За жука денег не возьму. Давай и для Айка налью. У вас, ребята, в горле небось пересохло.

Джек выуживает из банки жука, а Молли наполняет еще одну емкость и поглядывает на дверь.

— Ну что он не идет? Ага, знаю, за конем своим прячется! Тебя вперед выслал, на разведку, а сам струсил. В этом он весь. А говорил, через три месяца вернусь, честное слово, Молли, и больше уж никогда от тебя ни шагу. Ага, как же. Какое там три месяца. Три года, десять месяцев и шесть дней! Я тебе еще тогда говорила, Джек, и сейчас повторю: без Айка чтоб не показывался. Пусть женится, как честный человек, ныне и присно, аминь. А не то я тебя в перегонный куб засуну и на сивуху переработаю! Говорила или нет?

— Говорила, — отзывается Джек.

— Я ведь слово свое всегда держу, так?

— Так.

— И что? — спрашивает Молли.

Джек одним глотком осушает банку. Жидкость обжигает горло.

— Ну и зелье, — произносит он, отдышавшись.

— Полынное виски, — объясняет Молли. — В прошлый вторник сделала. Помогает от клопов, мух и вшей. Натертости у лошади тоже хорошо лечит. Клиент, что пробовал его до тебя, убежал отсюда с воем, на четвереньках.

— Смотри, как бы до смерти кого не отравить, — замечает Джек.

— А может, я уже отравила? Да что этот Айк там копается? — спрашивает Молли небрежно, словно ей все равно. А по глазам видно, что совсем не все равно.

— Ну, еще по одной, и скажу. — Джек толкает к Молли жестянку. — Доливай давай, — напоминает он.

— Сам налей, — отвечает Молли.

Она занята. Рассматривает свое отражение в осколке зеркала. Щиплет себя за щеки, покусывает губы, взбивает волосы и все время косится на дверь. Двадцать девять лет, а как девчонка, у которой сердечко замирает, когда она ждет своего ненаглядного. От этой картины у Джека у самого сердце сжимается.